Но с другой стороны все говорит о том, что Вячеслав постоянно нуждался в деньгах. Об этом прямо сказали его однокашники, да и неудачная его попытка сегодняшней кражи, хоть и косвенно, но говорит о том же самом. Что он за тип? Об этом так сразу не скажешь. За те несколько минут, что мне довелось с ним общаться впечатление он произвел не совсем приятное. Но это только эмоции, а на них далеко не уедешь. Нужно искать что - то посущественнее и видимо без посещения театра мне не обойтись, но сегодня идти туда не следует, отложим до завтра.

Размышляя таким образом, в пятом часу я притопал домой и был поражен сумрачным, прямо таки убитым видом тестя. Похоже у него начались крупные неприятности, уйти о от которых он надеялся при посредстве алкоголя. Причину его сплина не могла объяснить и Милка, уже час пытавшаяся разговорить удрученного папашку.

– Не знаю, Костя, пришел сам не свой, высосал бутылку коньяка, взялся за другую и все время молчит.

– Что?
– Не на шутку удивился я.
– Молчит и даже не матерится?

– Если бы! Как воды в рот набрал.

– Значит что - то серьезное. Сделай ему его пельмени, а я помоюсь и постараюсь его разговорить. Зачем он затеял свою фирму. Не иначе как оттуда ветер дует.

Через полчаса, когда я вышел из ванны, пельмени уже варились, а старик, похоже и с места не двинулся, только в пепельнице прибавилось окурков, да на треть поубавилось в дорогой бутылке.

– "Что товарищ ты не весел? Что дружок оторопел?" - Неуклюже пошутил я.

– Ничего, Костя, полный сикамбр. Не хрен мне было высовываться. Сидел бы себе спокойно и сопел в две дырки. Черт меня угораздил с этим охранным предприятием связаться. Точно говорят, старый, что малый.

– Объясните же толком, что случилось?

– Что случилось того уж не поправишь, давай пить! Разбираться завтра будем.

– Чтоб напиться ума много не надо.
– Менторским тоном я изрек совершенно свежую для меня мысль.
– Говорите, что приизошло?

– Климов исчез, я его душу мотал.

– Если вы думаете, что это имя мне что - то говорит, то уверяю вас, вы ошибаетесь. Сегодня от вас я слышу его впервые. Кто сей господин?

– Распорядитель Театрально Художественного Фонда.

– Ах вот оно что, припоминаю, вы мне о нем говорили, но чем же вам столь дорог господин Климов, что вы так о нем переживаете? Может быть он брал у вас в долг?

– Оставь свои дурацкие хохмы. Мы же подписали с ним договор по которому обязались круглосуточно его охранять. И...все...тю - тю Климова...Эх... Как это там у Горького...Запою...Заплачу!..

– Только этого нам и не хватало!
– Вылавливая скользкие пельменные уши засмеялась Милка.
– Ничего лучшего ты придумать не мог.

– Оставь меня в покое! Подай пельмени и иди в комнату.

– Алексей Николаевич, - прерывая их драчку вмешался я, - расскажите подробно как все получилось и в чем тут ваша вина.

– Вина моя в том, что я приставил к нему, к Климову, совершенного олуха, Димку Черепанова. Именно он являлся его шофером и охранником с восьми утра до двадцати вечера, потом его сменял Топорков, но это к делу уже не относится. А получилось все до безобразия просто. Примерно в двенадцать часов Черепанов повез Климова в Городскую администрацию, на очередную чиновничью тусовку. Не доезжая ста метров до цели Климов попросил Дмитрия тормознуть около кафе "Приют пилигрима". Сказав, что забыл сигареты, он вошел внутрь. Вот и все. Больше Дмитрий его не видел.

– Какого же черта он его не сопроводил?

– В том - то и все дело. Выбравшись из машины, Климов велел ему не беспокоится и сидеть на месте, сказав, что через пять минут обязательно вернется. Этот придурок и остался ждать, хотя по инструкции должен был сопровождать Климова вплоть до сортира. Подождав его пятнадцать минут, Дмитрий наконец забеспокоился и пошел следом, но как выяснилось, искать ветра в поле.

– А что говорит бармен, официантки и прочая челядь?

– Никто ничего не видел, никто ничего не знает, словом как всегда.

– Кто их опрашивал?

– Я сам и опрашивал. Больше - то некому, на эту тему я с тобой уже говорил.

– Не время сейчас. Опишите мне его внешний вид, во что был одет и какие курил сигареты, и если можно, то поподробнее.

– По словам Дмитрия, сегодня Евгений Николаевич был одет в светло серые брюки и голубую рубашку. Внешне его описать очень легко. Он маленький, кругленький, с бородкой, но лысый. На среднем пальце правой руки носит золотой массивный перстень. Его возраст не превышает сорока пяти лет. На левой кисти наколка "Женя".