А почему бы мне не поехать?
– спросил я сам себя. Несколько часов пребывания на чистом воздухе скажутся на моем организме благотворно и будут куда как полезнее времени, проведенного в прокуренной квартире в компании брюзжащей супруги.

– Варвара Сергеевна, будем считать, что вы меня уговорили, только сразу же вас предупреждаю: никаких гарантий я вам дать не могу.

– Да что ж, я не понимаю, что ли.

– Хорошо, в таком случае немного подождите, пока я соберусь и подгоню машину.

– Собирайтесь, я буду внизу.

Не успела за ней закрыться дверь, как из комнаты вылезла моя язва:

– Что, Гончаров, городских шлюх тебе уже не хватает? На деревенских коров потянуло? В коровнике-то да на навозе! Экзотика! Потаскун, глаза бы мои тебя не видели. Когда домой явишься?

– Как только всех коров покрою, - надевая кожаную куртку, пообещал я.

– Ты зачем хорошую вещь берешь?
– въедливо зашипела она.
– Для твоих коров и старая, красная, сойдет.

– Как скажешь, - миролюбиво ответил я, натягивая брошенную мне куртку.

– Подожди!!!
– заорала она вдогонку.
– Забери своего свина!

– Оставь себе для развлечения. Экзотика!
– со вкусом ответил я уже на лестнице.

Фермерша ждала меня за рулем "Волги", и едва я успел сесть, как она, резко рванув с места, помчала меня прочь от Милкиного зудения. Мы долго ехали не разговаривая, пока я не похвалил ее колымагу.

– Это точно, тачка надежная!
– с гордостью отозвалась она.
– С семьдесят шестого года бегает и хоть бы ей что. Не то что нынешние жестянки, на десять лет не хватает. Раньше умели делать.

– Так уж прямо с семьдесят шестого?

– А зачем мне врать. Ее отец купил, когда мне три годика было. На ней не только я училась ездить, но и сестры.

– А как зовут ваших сестер?

– Старшую Танькой уже тридцать два года кличут, она у нас вроде хозяйки. А младшая - Клавка. Ей только двадцать два. Наш отец ее больше всех любил. Ничего удивительного, так всегда бывает, мы особенно за это на него не обижались. Константин Иваныч, я не хочу вам про них ничего рассказывать, чтоб заранее никакого наговора на них не было. Вы сами посмотрите, сами и выводы сделаете. Я вот думаю, как мне вас представить, чтоб они не всполошились, я ведь втайне от них поехала. Узнают - на куски меня раздерут.

– Представьте женихом, - внутренне усмехнулся я.

– Не поверят, - обреченно и со вздохом возразила она.
– С нашими рожами не то что жениха - на раз мужичка не найдешь. Наградили же родители мордами - не приведи Господь. Фигурки-то у нас классные, ничего не скажешь, а вот с портретами брак получился. У Клавки еще ничего, на четыре с минусом будет, а про нас с Танькой и говорить не приходится. Сплошной оревуар и вечная разлука. А может, я вас ветеринарным врачом представлю? У нас как раз бык хворает.

– Варвара Сергеевна, я не против, только я в быках, как и в поросятах, не смыслю ни бельмеса.

– Ну это-то не страшно. Вас никто не заставит его кастрировать, а в остальном просто сделаете умное лицо, и этого будет вполне достаточно.

В село Лужино мы прибыли ближе к полудню. Дома сестер не оказалось, и Варвара, попросив меня подождать, хотела за ними съездить. Ждать я отказался категорически и потому увязался с нею.

Коровник, куда мы приехали, оказался длиннющим бараком на сто персон. Отдельно от него в свежесрубленном дворце отдыхало несколько быков. Это разумно, подумал я и даже умилился от такой заботы к нашему полу.

Пообещав скоро вернуться, Варвара убежала, а я от нечего делать вылез из машины и закурил.

– Эй, дядя, а тебе чего здесь надо?
– бесцеремонно повернув меня за плечо, спросила девица, очень похожая на Варвару.

– Меня сюда привезла ваша сестра, и от вас мне ничего не надо, - важно, как и подобает ветврачу, ответил я.

– А ты кто такой?

– Я ветеринар, а если ты, соплюха, и дальше будешь разговаривать со мной в таком тоне, то ваших быков будет лечить боец с мясокомбината.

– Ой, извините, я не знала, что вы врач. А чего тогда вы стоите, почему не идете к Альфреду?

– К какому еще Альфреду? Девушка, идите своей дорогой и не морочьте мне мозги.

– Как это к какому Альфреду?
– негодующе удивилась она.
– К быку. Вон он стоит совсем один. Уже второй день ничего не ест и губы сухие. Идите скорее.

– Я без тебя знаю, когда мне идти, - веско ответил я, лихорадочно соображая, как выпутаться из пиковой ситуации.

Красный бык понуро стоял посреди двора и тоскливо смотрел за горизонт. Должно быть, он уже приготовился подыхать и размышлял о загробной жизни, о вечном блаженстве. По моим прикидкам, от нас он был далек, а значит, опасности не представлял. Отбросив сигарету, я решительно поднял щеколду и зашел в загон.