– Соловьева не видал, - сообщил парень, - я тут с самого утра. Глухо! Бери испанский - на него и сменяешь.

Игорю надоел пустой разговор, он вообще не любил трепать язык, тем более с незнакомыми, да еще такими.

– Ну не хочешь, не бери. Только, могу посоветовать - не мельтеши ты, ну чего суетишься? Тут закон такой: суетишься никогда не найдешь. Ты вот встань в стороночке, и твой Соловьев на тебя сам выплывет.

Игорю было наплевать на все советы. Но парень говорил дело. Мельтешить, и вправду, - боль головную зарабатывать. Надо постоять. Толпа - она сама вращается беспрерывно, если у кого чего есть, рано или поздно он выйдет на тебя. И Игорь пристроился возле парня. Тот притопывал тяжеленными меховыми сапогами, хотя вовсе не было холодно. Поймав взгляд, признался:

– Это первый час не замечаешь, а после четвертого, да еще без жратвы - пробирать начинает.

– Не идет товар-то?
– вежливо поинтересовался Игорь.

– Да что ты, со свистом улетает!

Минут пять они простояли молча. Соловьев не "выплывал". Выплыл какой-то тип. Игорю по плечо, в клетчатой кепочке и с сеткой в руках.

– Даром, Дрюон столичный, за полтора отдам!
– выпалил он с ходу, будто признав в Игоре лопуха, который тут же выложит деньги.

– А ну вали отсюда!
– рявкнул на коротышку парень с бородкой. Повернул голову к Игорю и, не дожидаясь, пока продавец Дрюона отойдет, громко сказал: - Вот ведь спекулянт! Гад какой! Я ему вчера этого Дрюона за червончик отдал, а он тут же, у меня на глазах - за полтора предлагает. А ну вали, спекуль хренов!

Клетчатый кенарь юркнул в толчею и пропал. Игоря невольно покоробило от такого не совсем деликатного обращения - ведь мог и культурно отказать бородатый или вовсе не вмешиваться. Но он промолчал.

– Ничего, этот не обидится!
– успокоил его телепат с бородкой, уже в третий раз угадывая Игоревы мысли.

– Я бы эту падаль давно в зону пристроил, ишь, нетрудовыми доходами живут, гады!

– А это - трудовые?
– Игорь щелкнул ногтем по синей обложке испанского детектива.

Парень улыбнулся и его длинный покрасневший нос сморщился, как сапог у увольняющегося в запас ефрейтора, гармошкой.

– Ну что ты, совсем другой коленкор, тоже - сравнил. Хотя...
– парень улыбнулся уже иначе, с долей иронии, - хотя, конечно, суть одна. Просто не хотелось бы, чтоб с такой вот падалью равняли. А-а-а, все равно!
– протянул напоследок и махнул рукой.

Клетчатый кепарь появился неизвестно откуда, неожиданно. Первое, на что обратил внимание Игорь, была грязная, давно немытая рука с траурными каемками под ногтями. Потом с удивлением, заметил в этой руке книгу в темно-зеленом, ту самую.

– Как заказывали!
– гнилозубо ощерилось из-под кепаря. Троячок - госцена, не обессудь, дорогой.

– Госцена - всего десятка, - буркнул бородатый, - ты хоть научись отличать цены-то, вонючка!
– А Игорю сказал: - Тут он прав, точно, трояк. Три красненьких выложи, хошь не хошь, ниже не возьмешь!

– Во-во, по-божески!
– закивал коротышка.

Игорь уже было полез в карман за бумажником, он был доволен и, само собой, не собирался упускать возможности - затем и приехал, но бородатый вдруг остановил его легким движением.

– Погоди, - сказал он тихо и взял книгу в руки.
– Вот ведь падла, так и есть - самопал!

– Чего?!
– обладатель кепаря словно подрос.
– Чего?! Сам ты... ты чего мне клиента!.. Не верьте ему - родной, типографский, самый настоящий! Два дня как из магазина!

– Вали, последний раз говорю!
– бородатый вернул книгу и толкнул коротышку в плечо.

Тот, бормоча что-то под нос, скрылся из виду.

– Ишь ты - самопал за трояк, ну шустрый спекуль! Да был бы еще...

Игорь ничего не понимал. Стоял, головой вертел, ему было жалко уплывшую книгу.

– Самоделка это, понял? Была бы еще вынесенная с типографии да сшитая вручную - еще ничего, таких здесь пруд пруди: каждая третья. Знаешь, выносят тетрадками, по кускам, а потом собирают дома на подручных средствах. А у этого от корки до корки самопал - перепечатка на ксероксе плюс обложка самодельная. Ей цена в базарный день - пятнадцать рублей!

– Да я б за пятнадцать с ходу взял, пускай самоделка, ведь там же один к одному текст, так?
– Игорь начинал злиться.

– Так! Только этот спекуль не дурак - он видел, что ты за тридцатник взять готов, теперь никому и за двадцать пять не отдаст, понял? Это же живые деньги. Ну кто упускать будет, подумай!

Игорю стал вдруг противен этот добровольный советчик. Но он пересилил себя - дело есть дело. В конце концов, он помог, не дал провести его. Да и от кого еще узнаешь такие подробности? Поди-ка, попробуй! Тут все темнят, каждый лапшу на уши вешает, лишь бы цену повыше нагнать да охмурить несведущего. Нет, рано еще решения какие-то выносить. Да и не его это дело - осуждать кого-бы то ни было. И он внимательнее пригляделся к бородатому парню. Несмотря на речь, тот производил вполне приятное впечатление, и Игорь нисколько бы не удивился, если бы повстречал его у себя в институте или в министерстве. Да и вообще публика здесь собиралась очень разномастная, а отдельные типы заставляли припомнить Гиляровского.