Савитра перетащила на смотровую площадку несколько циновок, три одеяла и вообще – обжилась. Найл не протестовал. Ночевать на воздухе с красивой девушкой ему нравилось куда больше, чем в душном помещении с толпой народа. Правитель купался, гулял – и тоже начинал скучать.

Посланнику, разумеется, не удалось исходить Провинцию вдоль и поперек, но некоторое представление он составил. Долина располагалась на узкой – примерно в половину дневного перехода – полоске суши, зажатой между морем и горами. Эти плодородные земли омывались превеликим числом ручейков, ручьев, речушек и рек, стекающих с гор. С той стороны, где Провинция примыкала к пустыне, она была немного выше и суше, а чем дальше вглубь – тем ближе к уровню моря и заметно влажнее. Стена гор защищала здешних обитателей от бродящего по ночной суше холода, и круглые сутки тут царило приятное тепло.

Земледельцы жили небольшими селениями – по пять-шесть дворов, причем поля были общими для всей деревни. Трудились от мала до велика, не покладая рук, а по вечерам в обязательном порядке все вместе купались в ближайшей реке или ходили к морю.

Однажды правитель застал в одной из деревень странный праздник.

Жители, скинув одежды, стояли в одном из дворов, а вдоль замершей шеренги прохаживались смертоносцы. Поначалу Найл решил, что сейчас будет устроена экзекуция, однако на наказуемых земледельцы похожи не были: они выпячивали груди, разводили плечи, старались незаметно приподняться на цыпочки. В общем, всячески пытались обратить на себя внимание.

Вот одна из девушек, смущенно улыбаясь, вышла из общего строя. Густо покраснев, к ней присоединился крупный парень, затем еще один. Смертоносцы повернулись и убежали, а все остальные бросились поздравлять избранных счастливчиков. Им поднесли новые светло-желтые туники, шеи украсили гирляндами цветов. Потом все веселою гурьбой перешли в соседний двор, где стоял пышно накрытый стол.

Стараясь не привлекать внимания, Найл подошел ближе, прислонился к стене сарая, где деловито шуршали травой кролики. Отсюда можно было разобрать, что избранных ждали то ли награда, то ли какое-то обучение, то ли переход на более высокую ступень развития. Подробнее обо всем этом не говорили и не думали. Когда мысли земледельцев начали плыть от выпитого вина, застоявшийся правитель оставил пост и пошел к морю – купаться.

Тантон нашел его на пляже:

– Прошу простить за беспокойство, Посланник, но вас приглашает к себе советник Борк.

– Советник? – удивился правитель. – С радостью поговорю со столь мудрым смертоносцем.

– Советник приглашал вас вместе с медиком Симеоном, – уточнил толстяк.

– Хорошо, – кивнул Найл, – я его позову.

Звать Симеона не пришлось. Они с Шабром ждали правителя перед воротами, и паук сразу повел людей в башню.

Борк, старый смертоносец, покрытый короткими седыми волосками, за свою жизнь успел обломать коготки на всех лапах и заработать длинный шрам на боку. Найл ничуть не удивился бы, окажись, что этот паук участвовал в легендарных битвах людей и восьмилапых.

Обитатель большой комнаты под самой крышей рассматривал гостей с не меньшим интересом.

– Этот, как я понимаю, прирученный дикарь, из северной пустыни, – указал Борк на Найла. – Хороший экземпляр. А другой – явный брак. Где ты его взял? Почему он вообще жив?

– Он не из породы, – начал оправдываться Шабр, – он из слуг жуков, а те совершенно не следят за своими питомцами!

– Я тоже не слежу, – ворчливо ответил советник, – но порода у меня чистая.

– Вот это мне и трудно понять! – проявил любопытство Шабр. – Как тебе это удается, почему не происходит произвольного скрещивания?

– Смертоносец-Повелитель много потерял, когда взял на себя все заботы, – неторопливо начал объяснять Борк. – Вы сами воспитываете детей, сами назначаете производителей, сами осуществляете воспитание. Но ты не должен забывать, Шабр, что поведение двуногих подражательно. Они ведут себя не так, как им говорят, а подражают тому, что видят. А что может увидеть ребенок на вашем острове? Вот и проявляют они себя так, как нужно, только испытывая страх перед наказанием, только когда ты рядом. А стоит тебе отвернуться – и все летит кувырком. Поэтому запомни на будущее: воспитание двуногих должно быть семейным! Они должны смотреть на родителей и поступать потом точно так же, как те. В итоге дети растут сами, без труда с нашей стороны. Носители породы помнят, что спариваться нужно со своей партнершей, и не допускают перекрестного скрещивания. И все это – без дополнительного контроля и принуждения. Ученому остается только незначительная корректировка воспитываемых навыков и выборочная проверка закрепления установочных принципов. В результате здесь я один поддерживаю чистоту породы, а вы, в городе, всей толпой не можете предохранить кучку слуг от вырождения.

Найл понял, что для советника он являлся исключительно представителем дикой расы, которая предусмотрительно оставляется в пустыне для нужд селекции, обычным экземпляром для изучения. Не то чтобы правитель обиделся, но тем не менее сконцентрировал волю и сильно, но не резко нажал на паука. Смертоносец отъехал в сторону – аж лапы по полу заскрипели, а Найл с независимым видом подошел к окну и выглянул наружу.

– Красивый вид. Хорошо здесь у вас.

Борк не обиделся. Скорее наоборот, испытал удовлетворение. Теперь он точно знал, с кем имеет дело.

– Рад видеть тебя, Посланник.

– И я рад с тобой встретиться, советник Борк. – Найл повернулся и присел на подоконник. – Шабр говорил мне, что ты открыл радикальный способ поддержания человеческой породы в здоровом состоянии.

– А ты уверен, что хочешь знать этот способ, Посланник? – спросил советник.

Как это нередко бывало при общении с пауками, присланный им мысленный импульс имел двойной подтекст. Задавая свой вопрос, Борк интересовался, к кому относит себя правитель: к людям или смертоносцам.