Некоторое время все боялись садиться – отдыхали стоя. Первой сдалась ученица медика. Она решительно махнула рукой и вытянулась во весь рост среди хрустких трубчатых цветов. Немного выждав, рядом прилег Рион, потом одна из стражниц, за нею другая. Найл тоже решил рискнуть и дать немного покоя натруженным ногам.

Поначалу люди напряженно ждали первого крика боли, но ничего не происходило, и постепенно путешественники расслабились. Среди тишины и щекочущего цитрусового аромата цветов было хорошо и покойно.

Найл начал погружаться в усталую дрему, когда услышал неясный шепот. Правитель насторожился. Шепот раздавался совсем рядом, в центре поляны.

– Тут кто-то есть? – неуверенно спросила Нефтис.

На некоторое время воцарилась тишина, а потом шепелявый голос натужно прошептал:

– Мы здесь…

– Кто «мы»? – переспросила стражница.

– Мы здесь… – опять прошепелявил голос. Нефтис встала, недоуменно оглядываясь.

– Мы здесь… – послышалось вновь. Следом за начальницей поднялись еще несколько служанок.

– Мы здесь… – донесся тихий шепот, а затем внятно заплакал ребенок.

– Там! – указала одна из стражниц на центр поляны, но тут Найл сообразил, в чем дело.

– Куда вы собрались? Никого там нет. Это вас цветы в ловушку заманивают. Ложитесь, отдыхайте.

– Но там же ребенок?!

– Нет там никого, не первый раз я с этим встречаюсь. Ложитесь, отдыхайте.

Ребенок плакал довольно долго, потом резко замолчал. На душе стало намного легче – все-таки не обращать внимания на детский плач нормальному человеку трудно; но тут на ноги вскочила принцесса.

– Савитра? Ты? – Мерлью прислушалась к чему-то своему, кивнула: – Да, да, сейчас.

Но не успела она сделать и шагу, как Найл подскочил и повалил ее на землю.

– Куда?!

– Там же Савитра!

– Какая Савитра?! Савитра мертва!

– Но я ее слышу!

– Да нет же ее, нет. Это ловушка. Савитра мертва, ты сама ее похоронила. А голоса эти – ловушка. Цветы заманивают. Савитра умерла.

– Сама знаю, пусти!

Принцесса вырвалась, села, сорвала один из цветов и стала его меланхолично жевать. Правитель попытался накрыть ее руку ладонью, но девушка только нервно передернула плечами.

– Ладно, – решил Найл, – хватит отдыхать, пошли дальше.

Вскоре путникам опять пришлось ломиться сквозь кустарник – хорошо хоть без колючек и «капканов» под ногами. Одно утешение – высокая ботва Богини служила хорошим ориентиром, и никакие кочки и ямы не могли теперь сбить путешественников с верного направления.

Ближе к вечеру они наткнулись на небольшой скальный выступ, забрались наверх и попадали без сил. О еде никто и не заикнулся, всем хотелось просто лежать и не шевелиться.

На рассвете выяснилось, что земля вокруг уступа кишмя кишит белыми зубастыми червями. Эти бледные безглазые существа сплетались в клубки, расползались на несколько метров в стороны и снова собирались, пытались забраться на камень, но срывались вниз.

– Похоже, нас ждут, – вяло усмехнулась принцесса.

– А я думал, что они из земли не вылезают, – удивился Найл. – Совсем, видать, оголодали, если про свои привычки забывать начали.

Правитель оглянулся на пройденное расстояние. Получалось – не больше трети низины. А он-то собирался добраться до Богини за один день!

Возможно, путники были не первыми, кто попадал в ловушку на каменном уступе, но на этот раз червям пришлось остаться без завтрака: смертоносцы парализовали волей всякое движение, отряд благополучно спустился вниз и прошел по мягким, податливым телам. Попутно Нефтис самолично рубила червям головы и хозяйственно приказала забрать их с собой – запечь на обед.

Опять потянулся бесконечный кустарник. Прорубаться через прочные гибкие прутья было куда труднее, чем сквозь тростники, но зато и росли они не сплошняком, а с проплешинами, так что время от времени удавалось идти почти без труда, петляя между особенно густыми островками растительности. В таких местах паучата принимались рыскать по сторонам, выискивая добычу, но большей частью им приходилось следовать за людьми: широко расставленные ажурные лапы загребали лозняк, словно раскрытые челюсти жужелицы – ковыли, и не позволяли пробираться через заросли самостоятельно. Иногда проплешины оказывались неглубокими впадинами с чистой, прозрачной водой. В таких случаях Дравиг начинал нервничать, мелкие узкие лужи он старался перепрыгивать, а через широкие Найл и Нефтис переносили его на руках. Паучата проскакивали широкие лужи с разбега, поднимая тучи брызг, но только после того, как перед ними пройдут несколько стражниц и подтвердят, что глубина не больше чем по колено. Над головами стали появляться табаниды, но к людям смертоносцы их не подпускали.

Когда солнце перевалило зенит, путники остановились на одной из прогалин, развели костер и устроились среди ветвей ближних кустарников: все явственно ощущали присутствие под ногами поджидающих добычу белых червей и предпочитали держаться выше над землей. Когда огонь прогорел, Нефтис положила в угли приготовленные с утра припасы. Вскоре в воздухе завитали соблазнительные ароматы.

– Наверное, уже пора, – не выдержала Тания и спрыгнула на землю – толстый куст с шумом выпрямился.

Следом за нею к кострищу направились Нефтис и еще несколько стражниц.