Впрочем, руководителя центра ИПФП Казимира Ландсберга это обстоятельство не повергло в шок. Для него являлось главным, что эксперимент удался. Маттер же, получив информацию, о которой и не мечтал, сразу после эксперимента, тут же, в зале станции, подключился к Умнику и запросил дополнительные данные, чтобы подвести под эксперимент теоретическую базу. Высшего наслаждения для него не существовало.

В зал прибежала смена ремонтников-спасателей, начала устранять повреждения аппаратуры, устанавливать на место вырванные из ложементов кресла.

– Пошли ко мне, – предложил Ландсберг, заметив «поплывший» взгляд ксенопсихолога. – Проанализируем результаты вместе и прикинем планы на будущее. Работать там не в пример удобнее, чем здесь.

– Сейчас, – рассеянно ответил Герхард.

Ландсберг побрел к выходу из зала и нос к носу столкнулся со спешащим навстречу молодым человеком. Это был Леон Торопов, бледный и расстроенный.

– Ты? – удивился начальник центра. – Какими ветрами тебя сюда занесло?

– Я ищу Шаламова, – буркнул Торопов.

– Его здесь нет. В чем дело?

Леон отвел глаза.

– На нас наехали… забрали артефакты…

– Кто наехал?! Где?! – Ландсберг взял молодого человека под локоть, ввел обратно в зал центра управления. – Рассказывай!

Глаза младшего Торопова округлились, он увидел Маттера.

– А этот почему здесь?!

– Он теперь с нами. Ну, что случилось?

Запинаясь, Леон поведал о проникновении на флагманский корабль мантоптеров неких лазутчиков, которые завладели М-порталом и чашей – обломком стринга.

– Я героически сражался, но их было гораздо больше…

– Как это могло произойти?! – не поверил Ландсберг. – На борт флагмана пробираются лазутчики, и ни ваша хваленая сторожевая система, ни мантоптерская никого не засекли?!

– Никого…

– С кем же ты тогда героически сражался?

Глаза Торопова вильнули.

– Ну… они перепрограммировали Стиви…

– Тогда у вас побывали крутые интрасенсы. Либо Железовский, либо Соломон. А то и сам Мальгин. Однако все равно это не снимает с тебя ответственности. Шаламов тебе этого не простит.

– Что же мне делать?

– Не знаю, – развел руками начальник центра. – Вернуть артефакты.

– Как? Я даже не знаю, у кого они!

– А это уже твоя забота. Надо было их как следует охранять. Могу лишь предложить в качестве компенсации провернуть одно дельце. Может, Шаламова это немного успокоит.

– Какое дельце?

Ландсберг глянул на увлекшегося работой Маттера, поманил Торопова за собой. В коридоре сказал, понизив голос:

– Запасная база интрасенсов на Ван-Бисбруке. Захвати ее, и получишь неплохой аргумент в свою защиту.

Глаза Торопова загорелись.

– Вы спасаете мне жизнь! В долгу не останусь.

– Ну-ну, – усмехнулся Ландсбенрг, – не забудь, что пообещал. Только обойдись без жертв, иначе станешь врагом Мальгина. А этот человек кого хочешь из-под земли достанет.

– Не достанет! – махнул рукой Леон. – Шаламов его в узел завяжет, ежели что. Спасибо за информацию, я побежал.

– Беги, беги, – пробормотал бывший глава Европарламента, глядя вслед сыну бывшего командора Погранслужбы. – Торопиться тоже с умом надо. Как бы не пришлось потом пожалеть, что пренебрег советом…

Он вернулся в зал, подошел к креслу Маттера:

– Вылезай, Герхард, обедать пора. У тебя еще будет время оценить результаты эксперимента.

Маттер с сожалением оторвался от виома с изображением эйнсофа на фоне силовой паутины земных конструкций.

– Странно, мощность выхода на порядок выше мощности детонатора, этого вашего вейвлета. Чего-то я не понимаю…

– Внутри эйнсофа бездна энергии.

– Да, но почему он излучает ее в определенном диапазоне грави– и электромагнитного спектра? Да еще выдает такие логически законченные видеокартинки вроде «мыльного пузыря» с пейзажами?

– А для чего мы тебя завербовали в команду? Считай, анализируй, подводи теоретические основы, объясняй. Обедать со мной пойдешь?

Маттер окончательно пришел в себя, мотнул головой:

– Нет, полечу домой, поработаю в тишине.

– Я бы тебе не советовал сейчас лететь домой, на Ван– Бисбрук.

– Почему?

– Базу вот-вот накроет Служба, мало ли что может случиться. Пошли ко мне, не все ли равно, где тебе работать?

Маттер вздрогнул, ошеломленный известием, побледнел.