Хан замялся.

– Все наши задержаны. Забава с сыном тоже.

Железовский снова заметил фуражки полицейских. Патруль явно направлялся к нему, заметив его мощную – на голову выше всех – плечистую фигуру.

– Где они?

– Сначала пришло сообщение, что все женщины помещены в Северо-Западный СИЗО «Питерская тишина». Однако потом поступило опровержение. Их там нет. Пока мы не знаем, где искать пленников.

– Кто еще из наших задержан?

– Погибли восемь человек, по сути, вся охрана базы. Плюс отец Гены Курипки и сынишка Райского. Остальные, к счастью, живы.

– Соломон?

– Ты же знаешь, он ярко выраженный индивидуал и предпочитает жить отдельно. Час назад я с ним разговаривал, он в Палестине, жив и здоров.

– Баренц?

– С ним все в порядке, пытается реанимировать остатки организации.

– Маттер?

Джума помолчал.

– У нас большие подозрения, что захват базы спровоцировал Герхард. Он снова самовольно покинул Ван-Бисбрук, а через три часа началась атака.

– Это не доказательство.

– Да, но перед этим его видели на «Марго-2».

– Кто видел?

– Паша Быстров, сотрудник из группы Золотько.

– Это плохо.

– Куда уж хуже. Да что мы толчем воду в ступе? Давай ко мне, я на Камчатке, у своего дальнего родственника, он тут гейзерную теплоцентраль обслуживает. Запоминай код местного метро. – Джума продиктовал четыре буквы и семь цифр. – Кстати, не светись по центральным терминалам, ты объявлен во всемирный розыск. Впрочем, как и все мы.

– Кажется, я уже засветился.

– Черт! Надо было раньше тебя предупредить! Помощь нужна?

– Нет, справлюсь. Жди меня через часок, обсудим положение.

Железовский повернулся к полицейским спиной, пошел к ближайшей кабине метро, не оглядываясь на призывы:

– Стойте! Повернитесь! Руки на затылок!

Когда полицейские настигли его и уже собрались применить электрошоковые цепочки, он… исчез!

И вышел уже из кабины метро исследовательской станции «Марго-2». Однако в настоящем виде – как Аристарха Железовского – его видели только видеокамеры слежения, контролирующие помещения и коридоры станции. Тем же, кто встречался на пути, сотрудникам ИПФП и операторам станции, он казался таким же спешащим по делам коллегой, которого тут же забывали.

Сначала Аристарх просканировал внутренности станции «третьим глазом», но Маттера не обнаружил. Тогда он заявился прямо в каюту Ландсберга, играючи – мысленным усилием – сломав замок входной двери. Охрана станции отреагировала на его появление слишком поздно, когда он уже входил в апартаменты научного руководителя станции.

Ландсберг был не один. У него гостила дама. Практически неодетая. Впрочем, и сам руководитель центра гулял по спальне без фрака с бабочкой, в одном полотенце, обмотанном вокруг чресел. Железовского он, естественно, не ждал.

– Э-э… кто?! Как?! Кто вас сюда?! – Бывший председатель СЭКОНа побледнел, внезапно осознав, что за гость заявился к нему. – Аристарх?! В-вы?!

Дама взвизгнула, бросаясь к креслу с одеждой.

Железовский посмотрел на нее, сказал басом, будто камень бросил:

– Спи!

Женщина послушно улеглась на ковре спальни и успокоилась.

Железовский повернулся к хозяину каюты:

– Сядь!

Ландсберг сделал шаг назад, побледнел еще больше, до синевы, резко присел, так что лязгнули зубы.

– Т-ты… в-вы… чего т-ты хочешь?!

– Отвечай на вопросы! Добровольно! В противном случае сломаю волю и сделаю идиотом! Ты меня знаешь. Где захваченные на Ван-Бисбруке люди?!

– Н-не знаю…

Железовский потемнел.

Ландсберг отшатнулся, хватаясь рукой за горло: у него перехватило дыхание.

– Я в с-самом д-деле н-не… – Судорога отпустила, и он закончил скороговоркой: – Я не имею к захвату никакого отношения! Все делала Служба… Торопов…

– Торопов-младший?

– Я только предложил ему… он согласился…

– Кто дал координаты базы? Маттер?

– Мы и без него знали…

– Кто это – мы?

– Я… Махмуд… Торопов… Шаламов…

– Где он?

– Кто?

– Шаламов!

– Н-не знаю… честно! Торопов, по-моему, уже улетел обратно… в пятьдесят шестой… Хотя не уверен.

– Кто такой Махмуд?

– Начальник особой комиссии Службы, Махмуд Закаев, отвечает за связь с либеро…

– Главный охотник за интрасенсами, значит? Что ж, пора нанести ему визит. И последний вопрос: где Герхард?