По комнате прошло движение.

Гостомысл поднял глаза на мужчину средних лет, сидевшего, ссутулившись, в уголке комнаты на мягком пуфике без спинки.

– Не так ли, друг мой?

Мужчина отвёл глаза, уши его вспыхнули.

– Встань! – негромко бросил волхв.

Мужчина подскочил, словно подброшенный пружиной.

Родарев виделся с ним только один раз, гость был представителем Анадырской родовой Общины и знал слово, потому и присутствовал на встрече.

– Слепшов Иван Иванович, – продолжал Владыко с укоризной, будто выговаривал ребёнку за плохое поведение, – Сеятель Чукотской Общины, радетель земли отечества. Что же тебя подвигло на ту сторону?

– В чём дело? – лязгнул Родарев металлом голоса.

– Прости, что не предупредил, – вздохнул Гостомысл, становясь печальнее. – Предатель это, к великому сожалению.

Мужчина внезапно бросился вон из номера и – будто на стену налетел, застыл, полупарализованный, на полушаге, с трудом повернул голову к оставшемуся спокойно сидеть Гостомыслу.

Собравшиеся дружно встали.

Волхв повёл рукой, останавливая их.

– Успокойтесь. Да, Иван, я знаю тебя двадцать лет, с тех пор, когда ты был ещё пацаном. Мы не были близки, но твои родители достойные люди, и я верил их оценкам. Один вопрос: чем тебя купили?

– Он – предатель? – Родарев стиснул челюсти так, что заныли зубы.

– Я… ничего… не знаю, – выдавил Слепшов, мокрый как мышь.

– Ломать твою психику я не хочу, – с той же грустью сказал Гостомысл. – Она и так сломана. Ответь просто, по-человечески.

– Не имеете… права… я не…

Глаза волхва вспыхнули.

Слепшов отшатнулся, бледнея до синевы.

– У меня дети… восемь душ…

– У всех есть дети.

– Все имеют достаток! – В тоне заботника вдруг прорвалась ненависть. – Дома, дачи, машины! А у меня – кукиш на аркане! Ничего! Почему я должен жить не по-людски?! Почему мне никто…

Глаза Гостомысла засветились, брови встопорщились.

Слепшов умолк, тяжело дыша.

Некоторое время в номере стояла шершавая как наждак тишина.

Потом шевельнулся вышедший из ступора Родарев:

– Я его…

– Не надо, князь, – качнул головой Гостомысл. – Это я виноват, упустил из виду, хотя знал его слабости. Я и исправлю ошибку.

– Иван – предатель. С трудом верится, если честно.

– Когда мне передали сведения о его контактах, я тоже не поверил.

– На кого он работает?

– На господина Кудеяра, чулымского бизнесмена, а тот на Лукьяневского, который в свою очередь…

– Слуга Акума!

Гостомысл встал.

– Пойдём, Иван.

– К-куда? – У Слепшова затряслась челюсть, на щёки снова легла землистая бледность.

Родарев почувствовал жалость к нему и презрение одновременно.

– Владыко, мне нужны сведения о контактах.

– Он всё расскажет, подождите меня.

Гостомысл увёл заботника Анадырского края.

В номере стало светлее, словно ветерок разогнал темноту по углам. Заботники РуНО переживали потрясение и не скрывали своего беспокойства. Взгляды присутствующих скрестились на князе. Он развёл руками:

– Безопасность схода не в моей компетенции, простите.

– Мы все виноваты, – пробасил кряжистый представитель Северо-Уральской Родовой Общины, – проглядели. Никогда бы не подумал, что Иван способен продаться. Как бы трудно ни приходилось, все мы преодолевали в себе алчность.

– Это страшный прецедент, – негромко произнесла одна из женщин, седая и дородная, с добрым круглым лицом. – На кого же опираться, коли предают свои?

– Ну, не каждого из нас можно купить, – сердито бросил заботник с Кольского полуострова; фамилия у него была Гамаюн, и Родарев знал старика давно.

– Зато каждого можно продать, – пробасил уралец.

– Давайте не будем обобщать, – поднял руку Всеслав Антонович. – Все мы люди, способные ошибаться. Происшедшее – урок для нас всех. Хорошо, что Владыко успел предупредить наши беседы, всё могло закончиться печально.

Вошёл Гостомысл, сурово задумчивый, налил минералки, выпил, но не сел.

Все выжидательно смотрели на него.

– Непорядок, – угрюмо сказал он. – Я спешил и не верил… К счастью, Иван не успел нанести нам большого вреда. Хотя с нами ему уже не по пути.

– Что ты с ним?.. – начал Родарев.

– А ничего, поспит и помнить ничего не будет. Его заберут правники.

– Как его завербовали?

– Позже расскажу. Ещё несколько слов, и я уйду. Начали об Арктике, поэтому продолжу. Все вы должны понимать, что наш арктический Север – лакомый кусок для безумцев, управляющих сопредельными странами. Хребет Ломоносова, ныне лежащий подо льдом, не только делит Северный Ледовитый океан на две материковые платформы, резко отличающиеся по геологическому строению, он ещё набит полезными ископаемыми, запасы которых трудно переоценить.