Гийом назвал всех компаньонов, среди которых оказался даже один русский (скандинав был норвежцем, звали его Сигурд Ингстад, русского – Алекс Рыбин), налил Улиссу бокал «Черного рыцаря». Тот пригубил вино и, продолжая незаметную для других дуэль взглядов с Анхеликой (черт возьми, она совсем не робка, эта куколка, и умеет держать себя в незнакомой компании!), пропустил вопрос француза мимо ушей.

– Готов! – сказал Гийом в наступившей тишине и засмеялся. – Хели, вы разите наповал! Джо, старина, очнись.

Джонатан улыбнулся, отпил глоток «Рыцаря» и поставил бокал.

– Не отрицаю, сражен. Но, мне кажется, из вас тоже никто не ожидал встретить в Пикале...

В глазах девушки сверкнул иронический блеск.

– Ну-ну?

– Венеру, – вывернулся Улисс.

Компания развеселилась.

– Мы тут беседуем о загадках долины, – сказал русский, полный дружеского сочувствия. – Анхелика – старожил Пируа-института и вообще Пикаля и знает много интересного.

Улисс поймал на себе неприязненный взгляд норвежца. Вероятно, Ингстад уже заподозрил в нем соперника, потому что в его взгляде ясно читались угроза и вызов. Спасибо за откровенность, сеньор Ингстад.

– Очень жаль, что не пришел раньше, – сказал Джонатан искренне. – Меня тоже волнуют загадки долины, в том числе главная – когда я получу гонорар. А если без шуток, то интересно, когда и откуда пришли в долину предки современных аборигенов. Насколько я информирован, культура пируа отличается, хотя и незначительно, от всех древнепаракасских культур викус, уари, окендо, чавин, а также тольтекской и инкской.

Рыбин засмеялся, а Гийом воскликнул с восхищением:

– Аппетит явно исследовательский, а не альпинистский! Просто диву даешься, откуда ты все это знаешь? Боюсь, друзья, Джо не ограничится покорением стен Тумху, его интерес уплыл в археологию и параканистику.

– Да, это загадка, – задумчиво проговорила Анхелика. – Культура индейцев пируа напоминает культуру клиф-двеллерс – жителей скальных городов, имеет много общего с культурой чавин, во всяком случае, найдены археологические памятники культуры с петроглифами в чавиноидном стиле, но в ней есть сходство и с азиатской традицией, особенно с древней японской культурой дземон. Но главное, что ее отличает от других, – тяга к золотым украшениям. В искусстве золотой ковки, скани индейцы пируа, кажется, не имеют себе равных в Южной и Центральной Америке. Вернее, не имели. И немудрено: древние перуанцы открыли здесь богатейшие месторождения самородного золота и разрабатывали его в течение нескольких веков.

– Интересно! – искренне сказал Улисс.

– Еще бы. – Анхелика едва заметно усмехнулась. – Так вы альпинист? Любопытно.

– В настоящее время он мальчик, потерявший голову, – вставил Гийом и похлопал Улисса по спине. – Пройдет, Джо, голова тебе еще пригодится. Может быть, потанцуем? – Француз чувствовал, что инициатива ускользает от него, и сдаваться не хотел.

Анхелика покачала головой.

– Благодарю, сеньоры, мне пора. Очень рада была познакомиться. Надеюсь, Джонатану Улиссу удастся проложить дорогу в Пируа, к золоту.

Она встала, помахала рукой на прощание, отмела попытку Гийома проводить ее и пошла по залу к выходу. Вся компания молча смотрела, как она идет.

Форталеза была не просто красивой женщиной, она была вызывающе красивой, хотя и не переступала границ нон-ю [10] ни в одежде, ни в поведении, и редко кто из мужчин в зале не оглядывался ей вслед.

Не очень высокая, тонкая в талии. Волосы некрашеные, свои, светлым водопадом скрывают плечи. Одета в пушистое, обтягивающее и подчеркивающее достоинства фигуры платье. Улисс давно не видел у женщин такой походки: широкий, уверенный, твердый шаг, что при малом росте говорит о независимости и высоком уровне притязаний. И снова пришло ощущение, что он где-то видел эту женщину: смутное воспоминание чего-то связанного с кинофестивалем в Каннах... Кого она ему напоминает? В ней действительно есть что-то от американской актрисы Джоан Боулд или это причуды памяти?

Уже на пороге Анхелика оглянулась, нашла Улисса глазами и ушла.

– Ну ты даешь! – с обидой сказал Гийом. – Пришел, увидел, победил! Не по-товарищески, Джо. Я первый сделал это археологическое открытие!

– Он же не виноват, что ты ростом не вышел, – заметил с мягкой улыбкой Рыбин. – Верно, Сигурд?

Норвежец что-то пробурчал в свой бокал.

– Как тебе удалось уговорить ее пойти в ресторан? – спросил Улисс. – Не ожидал встретить вас в городе.

– Гийом отбил ее у директора, – засмеялся русский. – Со свойственным ему нахальством он предложил ей все, что имеет, лишь бы она пошла в ресторан, она согласилась, хотя вряд ли у Гийома есть что отдавать, кроме руки и сердца. Почему она согласилась, для меня тайна. Как и для Гийома, наверное. Она врач медсектора Пирина. Кстати, заметили у нее перстень? Найден в Некрополисе – городе мертвых в долине Пируа, так, кажется, его называют, Сигурд? Таких перстней археологи, первыми проникшие в долину и разбившиеся потом, отыскали около десятка, и все абсолютно одинаковые.

– Перстень красивый и выглядит как новый. Интересно, сколько лет он пролежал в развалинах?

– А Бог его ведает, – вздохнул приунывший Гийом. – Покопался бы в развалинах пару дней – сказал бы. Жаль, что долина закрыта для вертолетов, давно бы там были.

– А как же те парни-археологи туда прошли?

– На вертолете, с трудом нашли голую скалу, сели, но далеко от скалы пройти не удалось, покопались рядом в развалинах, похватали, что обнаружили, и назад. А когда возвращались, что-то случилось прямо на гребне Тумху: вертолет грохнулся. Трое вдребезги, четвертый до сих пор в больнице. Говорили, что с этим делом не все чисто, но конкретно никто ничего толком не знает. Ну что, останемся на ночь здесь, в отеле?