– Ну и положение! – присвистнул Кемпер, когда они наконец остались в боксе одни.

Алиссон, наслаждавшийся прохладой и чистотой постели, был поражен случившимся не меньше друга и в ответ лишь покачал головой. Тупость военных действовала на него угнетающе.

Через несколько минут в бокс заявились друзья и коллеги путешественников: Хойл, Тиммери, Кеннет, Романецкий, летчики и исследователи – всего душ пятнадцать. Протесты армейского врача и охранника они проигнорировали. Пришлось повторять историю путешествия и гостям, на что ушло в два раза больше времени, чем на тот же рассказ компании Киллера: во-первых, рассказчики не чувствовали скованности, во-вторых, Кемпер начал вспоминать подробности и не без юмора комментировать рассказ Алиссона.

Гости слушали жадно, а когда рассказ закончился, сидели некоторое время молча, переваривая услышанное. Первым заговорил Хойл; глаза маленького физика горели:

– Доктор Алиссон…

– Можно просто Норман, – великодушно разрешил палеонтолог.

– Э-э… Норман. Вы, по-моему, величайший из авантюристов, каких я только знаю! Не обижайтесь, это похвала. Лично я не решился бы на такое путешествие. Вы не смогли сориентироваться, куда вас заносило? Была ли это Солнечная система или вы побывали на планетах других звезд?

– Мне трудно говорить на эту тему, я не специалист, – осторожно проговорил Алиссон, – но мне кажется, ни один из миров, куда переносил нас панспермит, не является планетой Солнечной системы. В большей степени – из-за температуры воздуха, в меньшей – из-за несоответствия дневных светил Солнцу. Так, третий и четвертый переносы вообще были осуществлены явно в иные системы – небо там украшали близкое шаровое звездное скопление и кольцо плериона [28] . У меня сложилось впечатление, что дракон шел привычным маршрутом по цепочке миров.

– Как трамвай, – серьезно вставил Кемпер.

– И каждый мир вполне мог быть его родиной. А может быть, все они представляют «технологическую» цепочку родного дома.

Тиммери неодобрительно покачал головой.

– И после всех этих передряг вы еще способны шутить? А если бы погибли или не вернулись, что, по сути, одно и то же?

– Ну не плакать же! Все закончилось нормально.

– Шаровые скопления – наиболее старые образования в Галактике, – пробормотал Хойл. – Я хочу сказать, что цивилизация этих биурсов… или всех трех симбионтов? – возможно, старше нашей. Значит, биурс – наездник, панспермит – всадник, а кобробогомол – скакун? Три составляющих одной разумной личности?

– По-видимому, так, – согласился Алиссон. – Биурс может играть роль «головы», управляющего центра. Одно его тело управляет драконом, а второе – кобробогомолом.

– Браво! Мысль отменная! Жаль только, что недоказуемая.

– Почему? Косвенно это уже доказано.

Хойл вздернул брови.

– Чем же?

– Биурс не идет на контакт не потому, что не хочет, а потому, что не может, не являясь полноценным организмом без своих составляющих.

Физик задумался.

– Это спорно. Ведь понимал же вас панспермит, всадник, так сказать, не обладавший высоким интеллектом.

– Знать бы точно, кто из них умнее, – философски заметил Кеннет. – А вообще спор на эту тему бесполезен.

– А почему вы решили, что путешествие происходило по нашей Галактике, Стив? – осведомился Тиммери, такой же седогривый и длиннолицый, как адмирал Киллер, но не столь спесивый и надменный. – Наши парни могли побывать и в других галактиках, и вообще в других вселенных. Во всяком случае, эти монстры настолько далеки по своим параметрам от нас…

– В данном случае это не столь важно, хотя, конечно, по внешнему виду действительно трудно поверить в наличие у драконов разума.

– Добавьте – подобного человеческому. Доктор Алиссон, ведь вы не заметили промышленной инфраструктуры ни на одной из планет?

– Кроме, пожалуй, мира двух плоскостей, – подумав, ответил Норман. – Если только гигантские ячеи-стойла можно назвать «промышленной инфраструктурой».

– Едва ли. И тем не менее отсутствие технологического пейзажа не говорит об отсутствии у обитателей миров разума. У вас чисто антропоцентристский подход к проблеме.

Хойл хотел возразить, но его перебил Кеннет:

– Ах, господа, не затевайте схоластических споров, есть вопросы поважней и поинтересней.

Физик не обиделся, тут же переключив тему разговора:

– Меня интересуют ваши ощущения, док… э-э… Норман, во время «подпространственных» переходов. То обстоятельство, что драконы владеют секретом преобразования топологических свойств пространства, не нуждается в комментариях, наша физика уже подошла к теоретическим разработкам многосвязных пространств: «суперструнных» узлов и топологических дыр, но я не понимаю, почему вы уцелели!