Я заставила себя встать с кровати и подойти к окну. И коснуться картины. Она оказалась прохладной — такой же прохладной, как и плечо Быкадорова. Она не принадлежала не только этой квартире, но и этому веку, я сразу же определила это, недаром столько лет меня мурыжили в Академии художеств со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Как же она хороша, черт возьми! Даже несмотря на холод, идущий от нее. Я дотронулась до рыжих волос девушки и вскрикнула: мне показалась, что веки ее задрожали. И только тогда мне в нос ударил запах уже начавшей гнить плоти. Я в ужасе обернулась на тело Быкадорова. Еще минуту назад он был совершенен, теперь же я увидела трупные пятна, взрывающие его тело, расползающиеся по нему, как тараканы.

Оставаться в спальне было невыносимо. Я выскочила оттуда, в самый последний момент прихватив доску и с маху закинув ее на стенку, под коробку от радиотелефона “Панасоник”, к сломанным роликам Лаврухи-младшего: с подбритым лбом девушки я разберусь потом. Отдышавшись и волевым усилием подавив тошноту, я набрала номер милиции.

Из всей нашей троицы я слыла самой практичной.

Они не заставила себя долго ждать и приехали почти сразу. Еще до того, как я успела построить линию поведения и забрать с площадки Жеку.

Первым в квартиру протиснулся относительно молодой человек со строгим ежиком на голове и такой же строгой вертикальной морщиной между бровями. Казалось, ему совершенно плевать на жару: твидовый пиджак был абсолютно стерилен и даже не морщил под мышками. Следственная бригада занялась телом Быкадорова, а мы с твидовым пиджаком уединились на кухне.

— Капитан Марич. Кирилл Алексеевич, — представился твидовый пиджак.

— Соловьева. Екатерина Мстиславовна, — отчеканила я, с трудом подавляя желание рассказать строгому юноше всю свою биографию.

— Вы обнаружили труп?

— Нет. Труп обнаружила хозяйка.

— А вы не хозяйка?

— Я — подруга хозяйки.

— А где она сама? — Марич приподнял брови.

— На лестнице. Боюсь, она сейчас не в состоянии давать показания.

Марич посмотрел на меня неодобрительно, но оставил мое замечание без комментариев.

— Разберемся, — он щелкнул авторучкой. — Теперь вы. Вам знаком э-э… пострадавший?

— Да, — запираться было бессмысленно. — Его фамилия Быкадоров. Он бывший муж моей подруги.

И твой бывший любовник, Катя Соловьева. Но этого не стоит заносить в протокол

— Быкадоров. Странная фамилия….

Действительно странная, почему я раньше никогда не думала об этом? Помесь тореадора и быка, которые так и не смогли победить друг друга.

— Значит, труп обнаружила хозяйка. Вы зашли вместе с ней?

— Нет. Она позвонила мне, попросила приехать, сказала, что в квартире… — я сделала паузу, чтобы набрать воздуха, — что в квартире мертвое тело… Тело ее бывшего мужа.

И твоего бывшего любовника, Катя Соловьева. Тело, которое сводило тебя с ума, но этого не стоит заносить в протокол.

— А почему она позвонила вам? Почему сразу не обратилась в органы?

— Она была напугана, — я старательно подбирала слова, боясь предать Жеку: ведь я уже предала ее один раз. — Представьте себе, вы входите в квартиру и обнаруживаете своего бывшего мужа мертвым… Очевидно, у нее хватило сил только на один звонок, очевидно, ей хотелось, чтобы рядом с ней был близкий человек. Пока весь этот кошмар не закончится.

— Она позвонила, вы приехали, и… — Марич принялся грызть колпачок ручки, совсем по-детски: в пятом классе я тоже грызла ручку, корпя над математикой.

— …и сразу же позвонила вам, — соврала я.

— А в комнату вы не входили?

— Заглянула, — если уж начала врать, то ври до конца, только тогда ложь сложится во вдохновенную правдивую партитуру: фаготы, валторны, арфа и большой барабан.

— Значит, заглянули.

— Поняла, что Жека… Евгения, моя подруга, говорит правду, и сразу-же позвонила. Вы очень оперативно приехали.

Марич пропустил мою мелкую заискивающую лесть мимо ушей.

— Я так понял, что вашей подруги не было несколько дней.

— Она была с детьми на даче, под Зеленогорском. У нее двое детей. Вернулась сегодня днем… И вот, пожалуйста.

— Это дети э-э… потерпевшего? — Кирилл Алексеевич проявил недюжинную для капитанских звездочек смекалку.

— Да. Но Быкадоров оставил их еще до рождения. Он много лет с ними не живет.

— Как же он попал в квартиру?

Точно так же, как попал в квартиру ко мне, материализовался из воздуха, вот и все. Для тела Быкадорова не было преград, будь то стена панельного дома или кожа влюбленной женщины.