– Понятно. Если Солнце и звёзды, подобные ему, выделяют энергию в результате термоядерных реакций, то звёзды Оси светят потому, что в месте их расположения размерность пространства выше, чем вне их. Понимаете? Разница в мерности и приводит к выделению энергии. Но такое состояние звёзд метастабильно. Достаточно одного толчка, образно говоря, и произойдёт фазовый переход.

– Чего? – недоверчиво спросил Маккена.

Роза Линдсей посмотрела на звезду с ползущими по ней пятнами.

– Сначала переход состояния. Возможно, какая-то из звёзд превратится в сверхновую. Возможно, они все станут сверхновыми и разнесут всё скопление в пыль, в излучение. Недаром же они соединены меж собой этой фермой. А затем произойдёт и фазовый переход вакуума. Метрика пространства в скоплении не целочисленна, чуть выше тройки, но даже если пространство скатится к евклидовости, то есть станет трёхмерным, энергии «свернувшегося» остатка хватит…

Роза отвернулась, нашла в своих вещах сигарету.

– Разрешите закурить?

Курение на борту космолёта строго запрещалось, и она это знала, но Маккена кивнул:

– Курите. Хватит для чего?

– Для того, – Роза сунула сигарету в рот, затянулась, – чтобы процесс ударной инфляционной волной распространился и дальше, по нашей Галактике, по местному скоплению галактик. Может быть, вообще по всему домену.

– Вы… серьёзно?

– Разумеется, это всего лишь мои предположения, – спокойно ответила Роза, с видимым наслаждением выдыхая ароматный дым. – Но они имеют под собой почву. Ось Зла действительно ждёт возбуждающего импульса. Что это за импульс, какой природы, откуда он должен прийти – не важно. Главное, что система готова к запуску. Причём очень давно.

– За орбитой Марса строится Суперструнник, – выговорил Маккена одними губами.

Роза, прищурясь, посмотрела на него сквозь клуб дыма.

– Я тоже подумала об этом. Вот почему мы в таком бедственном положении. Чтобы никто о нашем открытии не узнал, мы не должны вернуться.

Маккена провёл рукой по волосам. Рука дрожала. Он посмотрел на неё с хмурым удивлением, перевёл взгляд на собеседницу.

– Мы вернёмся!

Роза усмехнулась.

– Надеюсь.

Он хотел что-то добавить, но в наушниках рации раздался крик первого пилота:

– Командир, полундра!

Маккена повернул голову к двери, помедлил мгновение и одним прыжком выскочил за дверь каюты.

В рубке стала известна причина волнения Хржички.

Из глубин «можжевеловых зарослей» фермы мчался зигзагами «голем», а его преследовал какой-то странный объект, похожий на шляпку гриба, на черепаху и на медузу одновременно. Каждое сокращение «купола медузы» соответствовало повороту объекта – он следовал точно за «големом», – а из-под «купола» то и дело выстреливались тонкие нити, вернее, щупальца, пытавшиеся схватить уворачивающийся земной аппарат.

Послышался задыхающийся голос Терёшина:

– Командир… эта тварь… сожрала Марча! Уходите! Лазер и плазмер её броню не пробивают!

– Виль, систему отражения к бою! – скомандовал Маккена.

– Пара секунд, командир!

– Что это?! – прошептала появившаяся в рубке Роза.

– Мне надо было самому догадаться, – процедил сквозь зубы Маккена.

– О чём?!

– Такое сооружение, как Ось, должно иметь охрану! Этот «гриб» уничтожает всех, кто приближается к Оси! Найденный нами космолёт тому пример. Виль, целеуказание на обзор!

В глубине панорамного виома, в который превратились стены рубки, появился визирный крестик. Если бы инк спейсера работал, такой крестик появился бы прямо перед глазами Маккены, и ему не пришлось бы управлять стрельбой голосом. Сработало бы мысленное указание. Но Тихий был мёртв.

– Вацлав, манёвр!

«Ра» прыгнул влево, чтобы «голем» вышел из коридора поражения.

Маккена, уже занявший своё кресло и положивший руку на сенсорную панель подлокотника, тронул красную клавишу.

Спейсер выстрелил.

Пучок антипротонов, посланный к «грибо-медузе», был почти не виден, так как вокруг царил вакуум. Проаннигилировали только редкие атомы на его пути. Зато материал преследователя состоял не из экзотических частиц, а из барионов, и антипротоны пучка нашли своих «партнёров».

В пульсирующем куполе «грибо-медузы» образовалась огненная дыра. Вспыхнул ярчайший свет аннигиляции. Над куполом вырос дымно-пламенный фонтан.

«Грибо-медуза» резко затормозила.

«Голем» успел увернуться от очередного броска щупалец, рванул по прямой к кораблю.

Пламя аннигиляционного процесса погасло.

«Грибо-медуза» перестала метаться из стороны в сторону, «облизала» себя щупальцами, залатав рану, косо двинулась к спейсеру. Она явно не собиралась сдаваться.

– Командир, открываю шлюз! – крикнул бортинженер.

– Забирай его, – сказал Маккена. Повернул голову, посмотрел на побледневшую, вцепившуюся в кресло второго пилота женщину. – Простите меня, Роза. У нас нет выбора. Марча не вернёшь. Уходим.

Роза Линдсей не ответила. По щеке её поползла слеза…