Это, с одной стороны, принесло в душу Элис какое-то радостное озарение, но с другой — возмутило ее: у Моррисона не было никакого права ревновать ее!

— Нет, не пьяна, а просто глупа — если думаешь, что я позволю тебе заигрывать с кем-то другим! Если тебе охота пофлиртовать, то почему бы не избрать для этого человека, который только того и ждет?

А именно Сайласа Моррисона, добавила Элис про себя.

— Нахал! — громко воскликнула она.

— Правильно, солнышко, продолжай в том же духе. Я люблю, когда ты сердишься. — Он опустил взгляд на ее большие темные соски, явственно проступающие сквозь мокрую ткань купальника. — Мне нравится, когда ты так наседаешь на меня, горячишься… — Элис непроизвольно вздрогнула. На лице Сайласа тут же появилась коварная улыбка. — Трудно бороться с воспоминаниями, правда, Элис?

— Задай этот вопрос себе! — выпалила она. — Ведь это ты никак не расстанешься с прошлым!

Сайлас недоуменно взглянул на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Не что, а кого — Фиону!

— А что Фиона? — спросил он фальшиво беззаботным тоном. Но Элис не так-то легко было обмануть.

— Ведь она до сих пор твой идеал, идеал женщины? — язвительно усмехнулась она. Но голос ее предательски дрогнул, потому что на самом деле в ее душе зашевелилась старая боль, пробужденная из небытия ревностью Сайласа. Элис наконец позволила выплеснуться многолетней зависти к Фионе. Эту зависть она всегда тщательно скрывала даже от самой себя. — Конечно же, идеал; такая кроткая, тихая, добрая, настоящий ангел во плоти… Такой другой не найдешь, хоть весь мир обыщи! И что же? Оказалось, что это совсем не так! Фиона самая заурядная девица, которая просто-напросто не желала тебя. И свыкнуться с этим ты так и не смог. По-прежнему тоскуешь о своем идеале…

— Не преувеличивай, Элис. Скорее всего, это в тебе время от времени просыпается чувство вины перед ней, — сказал Сайлас. — И дело здесь не во мне или Фионе, а в тебе самой.

Но Элис ничего не желала слушать. Дав наконец волю своим демонам, она уже не знала удержу.

— Ты поговорил с Фиа по телефону, и в твоей душе проснулись прежние чувства? Может, ты даже решил попытать счастья второй раз? Тогда должна тебя разочаровать — у Фионы и Фрэнка крепкая семья.

Моррисон выругался сквозь зубы.

— Я не тот человек, который будет всю жизнь безнадежно биться головой о стену. Теперь Фиона для меня не существует.

— Вот как? Тогда мне непонятно, почему ты так переживал, когда узнал, что я не говорила ей о проведенной с тобой ночи. Очевидно, ты надеялся, что я расскажу ей о том, какой ты замечательный любовник, чтобы она наконец поняла, как много потеряла? А может ты и переспал со мной лишь для того, чтобы насолить моей подруге? — спросила Элис звенящим от волнения голосом.

Сайлас не выдержал и рассмеялся. Затем он протянул руку к Элис, но та увернулась и выскочила из кабинета. Быстро взбежав вверх по лестнице, она понеслась по коридору к своей спальне, оставляя за собой мокрые отпечатки босых ног.

Каким-то чудом Элис все же удалось скрыться в своей комнате и захлопнуть дверь перед самым носом Моррисона. Слезы Жили глаза, но она все же сумела нащупать и задвинуть щеколду. Прислонившись спиной к двери, Элис чувствовала, как та трясется под могучими ударами кулаков Сайласа.

— Убирайся! — громко крикнула она.

— Элис, открой дверь! — донеслось из коридора. За этим последовал новый удар.

Зачем? Чтобы Сайлас облил ее презрением за дурацкую ревность к прошлому? Или же осмеял ее нелепые подозрения и неумение владеть собой?

— Нет! Убирайся прочь! — всхлипнула Элис, поднося забинтованные руки к глазам. Сайлас не рискнет ломать дверь. Но даже если он все же отважится на это, шум привлечет Сьюзен и та поспешит на помощь.

Сайлас внезапно умолк. Элис слышала, как он тяжело дышит у дверной щели.

— Элис? Что с тобой? Ты плачешь, сол-.нышко? — Сейчас его тон был уже совсем иным. — Впусти меня. Я не сделаю тебе ничего плохого… Мне просто хочется поговорить с тобой.

Она снова всхлипнула. Солнышко! Зачем он так называет ее? Сердце застучало как бешеное… и это тоже вина Сайласа!

— Не пущу! Уходи! Или я выйду на балкон и позову твою мать!

За дверью сразу наступила тишина. Элис грустно улыбнулась сквозь слезы. Она прижалась ухом к двери и все еще стояла так, когда со стороны балкона раздался какой-то скрип. Элис метнулась туда и успела как раз вовремя, чтобы увидеть Сайласа, взбирающегося на перила соседнего балкона, чтобы перепрыгнуть на ее балкон. В сгустившихся сумерках Моррисон казался порождением тьмы.

— Сумасшедший! — взвизгнула Элис. — Ты же мог разбиться! — Она схватила его за плечи, а затем прижала забинтованные ладони к вздымающейся груди, как будто хотела удостовериться, что он цел и невредим.

— Нет, — самоуверенно возразил Сайлас. — Ну, сломал бы ногу на худой конец. — Он взял ее руки и завел их себе за спину.

Сердце молотом бухало в груди Элис, и то же самое происходило с Сайласом. Она слышала каждый удар его сердца.

— Ты мог разбиться… — снова произнесла Элис, холодея при мысли о том, что могла потерять его;