(18) Туман стал рассеиваться, расходясь как бы дымным облаком; наступил настоящий день9 и даже блеснуло солнце, но такое бледное, какое бывает при затмении. Глазам все еще дрожавших людей все предстало в измененном виде; все, словно снегом, было засыпано толстым слоем пепла. (19) Вернувшись в Мизен и кое-как приведя себя в порядок, мы провели тревожную ночь, колеблясь между страхом и надеждой. Осилил страх: землетрясение продолжалось, множество людей, обезумев от страха 10, изрекали страшные предсказания, забавляясь своими и чужими бедствиями. (20) Но и тогда, после пережитых опасностей и в ожидании новых, нам и в голову не приходило уехать, пока не будет известий о дяде11.

Рассказ этот недостоин истории, и ты не занесешь его на ее страницы; если же он недостоин и письма, то пеняй на себя: ты его требовал. Будь здоров.

21

Плиний Каннинию1 привет.

Я принадлежу к людям, которые восхищаются древними, но я не презираю, как некоторые, талантливых современников. Нельзя думать, что природа устала, истощена и ничего заслуживающего похвалы создать не может2.

(2) И поэтому я недавно слушал Вергилия Романа3, читавшего небольшому кругу комедию, написанную по образцу древней комедии - и так хорошо, что она может когда-нибудь сама стать образцом. (3) Не знаю, знаешь ли ты его, а знать бы следовало: он замечателен своей честностью, изяществом таланта, разнообразием работ. (4) Он писал мимиямбы тонко, остроумно, со вкусом и для этих произведений очень красноречиво (произведение любого литературного вида будет красноречиво, если оно совершенно), писал комедии в подражание Менандру и его современникам; ты можешь поместить их среди плавтовых и теренциевых. (5) Сейчас он впервые выступил с древней комедией4, но вовсе не новичком: у него есть сила, возвышенность, тонкость, желчность, сладостная прелесть; он превозносил добродетель, преследовал порок; пристойно пользовался вымышленными именами, уместно настоящими5. (6) В благожелательности ко мне превзошел всякую меру; поэтам, правда, разрешено сочинять.

(7) Главное: я вытяну у него эту книгу и пошлю тебе прочесть, вернее выучить. Я не сомневаюсь, что однажды взяв ее, ты уже не выпустишь ее из рук. Будь здоров.

22

Плиний Тирону1 привет.

Случилось нечто важное для всех, кто будет управлять провинциями; важное для всех, кто простодушно доверяет друзьям. (2) Лустриций Бруттиан, уличив своего спутника Монтания Аттицина во многих преступлениях, написал об этом Цезарю2. Аттицин, вдобавок к своим преступлениям, обвинил того, кого он обманывал.

Началось дело; я был в совете. Оба выступали за себя сами и говорили, выбирая ???? ?????????2* [2* по главным пунктам.] (по такой речи сразу видно, где правда). (3) Бруттиан показал свое завещание, написанное, по его словам, рукой Аттицина: это объясняло и тесную их близость и вынужденную жалобу на человека, которого он так любил. (4) Он перечислил его гнусные явные замыслы; Аттицин, не имея возможности обелить себя, свалил их на Бруттиана: защищаясь, он обнаружил свою подлость; обвиняя - преступность. Подкупив раба, принадлежавшего писцу, он перехватывал счетную книгу, вырезывал из нее листы и - верх гнусности - обвинил в своем преступлении3 друга. (5) Цезарь поступил превосходно: он повел допрос не о Бруттиане, а сразу же об Аттицине. Он осужден и сослан на остров. Честность Бруттиана справедливо засвидетельствована; приобрел он и славу мужественного человека. (6) Защищался он очень ловко, обвинял горячо и показал себя человеком столь же решительным, сколь добрым и искренним.

(7) Я написал об этом тебе, получившему провинцию4, чтобы предупредить: целиком полагайся только на себя и никому вполне не доверяй. И затем знай: если тебя кто-нибудь обманет (да не будет этого!), то отмщение готово. Но следи, прилежно следи, чтобы в нем не оказалось нужды. Не столь приятно получить удовлетворение, сколь горестно быть обманутым. Будь здоров.

23

Плиний Триарию1 привет.

Ты настоятельно просишь, чтобы я вел дело, тебя заботящее, хорошее и громкое. Согласен, только не даром. "Возможно ли? Ты - и не даром?"2 Возможно, я требую плату, которая честнее безвозмездной защиты: (2) я прошу и даже ставлю условием, чтобы вместе со мной выступал Кремуций Рузон3. Для меня в обычае делать так с юношами из знатных семей4: я так хочу познакомить хорошую молодежь с Форумом, вывести ее на эту славную дорогу. И уж кому-кому, а моему славному Рузону я обязан оказать эту услугу и ради его семьи, и за его исключительную привязанность ко мне; я считаю очень важным, чтобы его видели и слышали одновременно со мной в том же процессе и на той же стороне. (4) Сделай мне это одолжение, сделай еще до его выступления; услышав его, ты будешь меня благодарить. Ручаюсь, что он достоин и твоих хлопот, и моих надежд, и такого крупного дела. Способности у него прекрасные; если пока что я продвину его вперед, то вскорости он сам будет продвигать других. (5) Ни у кого нет такого блестящего таланта, чтобы сразу же выдвинуться без благожелательного покровителя и счастливого случая. Будь здоров.

24

Плиний Макру 1 привет.

Какое значение имеет, кем что сделано! Те же самые поступки превозносятся до небес или пренебрежительно замалчиваются в зависимости от знатности или неизвестности совершившего...

(2) Я плавал по нашему Ларию, и мой друг, старик, указал мне на виллу и на комнату, выступающую над озером2: "Отсюда наша землячка вместе с мужем бросилась в озеро". Я спросил почему. (3) Мужа ее давно изводили гнойные язвы на тайных органах. Жена попросила показать их: никто честнее не скажет, может ли он вылечиться. Увидев, она пришла в отчаяние и уговорила его покончить с собой, (4) и была ему в смерти спутницей, нет, вождем, примером, неизбежной судьбой. Она привязала себя к мужу и бросилась в озеро.

(5) Об этом поступке, я, земляк, услышал только недавно и не потому, что он менее славен, чем поступок Аррии3, а потому, что совершившая его неизвестна.

25

Плиний Гиспану1 привет.

Ты пишешь, что Робуст, римский всадник, с Атилием Скавром, моим другом, вместе совершили путь до Окрикула2. Затем он исчез, и ты просишь Скавра приехать и навести нас, если возможно, на след, где искать дальше.

(2) Он приедет, боюсь, напрасно. Я подозреваю, что с Робустом случилось то же, что когда-то с Метилием Криспом, моим земляком. Я добыл для него звание центуриона3 и при отъезде подарил сорок тысяч сестерций4 на обзаведение всем нужным, но потом не получал от него ни письма, ни известия о его смерти. (4) Погиб ли он от руки своих рабов или вместе с ними, неизвестно; только больше не появлялся ни он сам, ни кто-либо из его рабов; не появлялся никто и из рабов Робуста. (5) Попытаемся, однако; пригласим Скавра; уступим твоим просьбам; уступим трогательным просьбам превосходного юноши, который разыскивает отца с любовью и проницательностью удивительными. Да пошлют боги, чтобы он нашел его, как нашел уже его спутника. Будь здоров.

26

Плиний Сервиану 1 привет.

Радуюсь и поздравляю: ты просватал дочь за Фуска Салинатора. Знатная семья; почтеннейший отец; мать, о которой скажешь то же2; сам Фуск, преданный занятиям, образованный, даже красноречивый, мальчик по сердечной простоте, юноша по воспитанности, старик по серьезности. (2) Любовь не сделала меня слепым. Люблю я его, правда, очень (он заслужил это услужливостью и почтительностью), но сужу о нем тем строже, чем больше люблю. Ручаюсь тебе, как человек его испытавший: у тебя будет зять, лучше которого и представить себе нельзя. Пусть скорее появятся у тебя внуки, похожие на него. (3) Счастлив будет час, когда мне доведется его детей, твоих внуков, принять из ваших рук в свои с таким же правом, как собственных3. Будь здоров.