— Спасибо, мисс Ригли, можете садиться. Мисс Беннетт, не будете ли вы добры снова занять свидетельское место?

Очаровательная художница вновь заняла свидетельское место.

— Мисс Беннетт, вы нарисовали семь обложек с изображением этого человека. Почему?

— Издательство «Красная Роза» выпускает девять разных серий. У этих серий разные читатели.

Естественно, есть люди, которые читают несколько серий. Если какое-то лицо пользуется популярностью, оно используется не один раз, потому что способствует тому, чтобы книги продавались лучше.

Каждый раз, когда лицо этого человека появлялось на обложке, продажа книг возрастала, поэтому меня попросили сделать больше рисунков. Мне сообщили, что роман «Манхэттенский аристократ» в настоящее время пользуется наибольшим спросом.

— Как случилось, что на своей картине вы поместили корабль на стену кабинета героя?

— Мне казалось логичным, что человек, чьи предки пересекли океан и основали судоходную империю, повесит подобную картину, чтобы она напоминала ему о его наследии и о его любви к морю.

— Почему вы изобразили этот конкретный корабль?

— Я провела исследовательскую работу, чтобы найти тип судна, который был типичным для того времени.

— А почему еще и маяк?

— Один из моих любимых ныне живущих художников — Томас Макнайт. Его кисти принадлежит картина, на которой изображен маяк в проливе Нантакет. Я просто обожаю эту картину. Когда я работала над обложкой к «Манхэттенскому аристократу», маяк так и просился на мою картину.

— Объясните, почему на вашей картине фото собаки на письменном столе героя?

— В романе мисс Ригли есть глава, в которой герой внезапно узнает о том, что у него лейкемия. Вся прошлая жизнь проходит перед его мысленным взором.

В том числе он вспоминает, как ребенком бегал по пляжу со своей собакой. Герой книги — по своей природе одинокий человек. Очевидно, его собака много значила для него, поэтому я ее и нарисовала.

— Упоминала ли мисс Ригли о породе этой собаки?

— Нет.

— Тогда почему это бульдог?

— У меня много лет живет английский бульдог по кличке Уинстон. Сейчас пес временно находится у моих родителей, пока я не найду себе квартиру, где пускают с домашними животными. Когда я работала над обложкой к «Манхэттенскому аристократу», Уинстон сидел около и наблюдал за мной.

Он был таким трогательным, что я нарисовала и его.

Невероятно. Совершенно невероятно. Пэйн только покачал головой.

— Благодарю вас. Не сообщите ли суду, где находятся те восемь картин, герой которых так похож на моего клиента?

— Пять авторов купили у меня эти картины. Три другие, в том числе «Манхэттенский аристократ», находятся у меня.

— Согласно вашему заявлению, вы видели моего клиента только на фотографии в течение нескольких минут, а потом рисовали его по памяти.

— Да.

— С вашего разрешения, ваша честь, я попрошу судебного пристава дать свидетельнице блокнот для эскизов и карандаш.

Судья кивнул.

— А теперь, ваша честь, не поможете ли вы мне, выбрав какого-нибудь другого человека на фотографии, которая является вещественным доказательством номер два? Покажите ее свидетельнице.

Предоставьте ей возможность внимательно посмотреть на нее с минуту, а потом попросите нарисовать этого человека по памяти.

Пэйн прошептал на ухо Дрю:

— Если мисс Беннетт сумеет справиться с этой задачей, все наши доводы окажутся несостоятельными, и слава богу.

— Точно, — пробормотал Дрю.

Прошло пять, десять минут. Зал застыл в молчаливом ожидании, когда Рэйни закончит рисовать.

Пэйн заметил, как несколько раз менялось выражение ее лица. Ее сосредоточенность была почти такой же обезоруживающей, как и женственность.

Наконец она протянула судье блокнот. Он внимательно всмотрелся в рисунок и сравнил с фотографией.

— Вы не только обладаете фотографической памятью, мисс Беннетт, вы к тому же и одаренный художник.

— Спасибо.

— Можете садиться.

Он сделал знак судебному приставу передать рисунок и фотографию Дрю. Пэйн в нетерпении ждал, когда сможет сам увидеть и то, и другое.

— О господи… — выдохнул он, когда Дрю передал все ему. — Это же Мак… Она прекрасно уловила сходство!

— У нее необыкновенный талант. — Дрю повернулся к судье. — У меня нет больше вопросов к этому свидетелю, ваша честь.