Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ
ПРИЗРАК В ПОТЕРТЫХ ДЖИНСАХ
Фантастический рассказ
Он стоял возле большого, во всю стену, книжного шкафа. На нем были вылинявшие джинсы и рубашка с хлястиками - стандартная одежда стандартного молодого человека последней четверти двадцатого века. И человек этот смотрел на меня укоризненно.
– Что это по-вашему?
– спросил он.
– Просто шкаф, - ответил я.
– У вас его еще называют "стенкой".
Человек в джинсах, не глядя, достал книгу, и та, словно сама собой, раскрылась на нужной странице.
– Послушайте, что пишет Лидин. "Книжный шкаф в комнате - не просто собрание книг, пусть даже отлично изданных, это то, с чем живешь, что учит и ведет за собой. Даже в гости приглашаешь именно тех, с кем испытываешь потребность общения..."
– И вы пригласили меня. Тронут. Но почему у вас так часто взывают к авторитету книги, к мертвой мысли?
– Мысль не бывает мертвой, - возразил он.
– Этим она обязана именно книге.
Я прервал его речь - не выношу патетики, которой в старину так часто подменяли аргументы!
– Книга всего лишь средство информации. И свое предназначение она уже не оправдывает.
Он упрямо стоял на своем:
– Книги издают стотысячными тиражами, а их все же не хватает!
– Вот именно! Вы, сами того не желая, подкрепляете мою точку зрения. Информационный взрыв исчерпал возможности книги. Мода на книги преходяща, как и на...
– мне удалось найти доступное для него сравнение, - как и на джинсы!
– Дались вам джинсы, точно моей бабушке, никак к ним не привыкнет! улыбнулся собеседник и продолжал уже серьезно: - Между прочим джинсы функциональны, в этом секрет их устойчивой модности.
– Хлястики на рубашке тоже функциональны?
– Вы словно с другой планеты, - пожал он плечами.
– Не судим же мы о Древнем Египте по одежде, которую носили фараоны!
– Зато судите по мумиям фараонов. И книги, - нашел я точное сравнение, - сродни мумиям. В них забальзамированы события, образы, характеры. К тому же не реальные и не достоверные, а произвольные, зачастую неправдоподобные, противоречащие вероятности. Человек, интеллектуальные возможности которого ограничены природой, не в состоянии преодолеть субъективность, его восприятие мира однобоко, а попытки отразить реальную действительность в так называемой художественной литературе напоминают кривое зеркало.
– И что же вы противопоставляете художественной литературе?
– Математическое моделирование. Задают граничные условия: место действия, эпоху, масштабы события, классификационные характеристики действующих лиц, документально подтвержденные исторические факты - все это кодируют и вводят в компьютер.
– А судьба?
– Что вы имеете в виду?
– Ну хотя бы то непредвиденное, что может произойти с личностью!
– В одну из параллельных цепей причинно-следственной связи включают генератор случайных чисел... Остается соединить человеческий мозг с компьютером, и человек станет участником эпопеи, которую не смог бы сочинить самый гениальный писатель!
– Вы не признаете творчества?
– Смотря что понимать под словом "творчество". В основе моделирования жизни именно творческий акт, но не стихийный, зависящий от вдохновения, а научно оптимизированный, опирающийся на память машин, их безупречную логику и неподкупность.
– Неподкупность?
– удивился человек в джинсах.
– Компьютер лишен симпатий и антипатий, не поддается внушению, не знает, что такое предвзятость.
– А как же Лев Толстой, Бальзак, Хемингуэй, им следует вынести вотум недоверия?
Право же, это становилось забавным.
– В какой-то мере они - исключение, их можно оправдать. Да я и не отрицаю роль литературы в прошлом. Речь идет о настоящем, моем настоящем.
Он указал на полку с фантастикой.
– А что вы скажете о Леме, Ефремове, Казанцеве?
– Решительно отвергаю фантастику. Фантасты состязались в нагромождении нелепостей, пренебрежении законами природы. В их произведениях на первом плане компьютеры и роботы, а не люди, но именно логика, этот краеугольный камень машинного интеллекта, попирается походя, как у вас говорят, без зазрения совести!
– Но фантастика подталкивает науку, придает ей смелости...
– Скажите лучше, что это мираж, влекущий в бесплодные зыби. Наркотик может породить в воображении яркие, фантастические картины. Значит ли это, что...
– Ваше сравнение абсурдно. Фантастика развивает в человеке интуицию, а без нее...
– Мы отказались от всего, что связано с интуицией. Вы считаете ее чуть ли не божественным даром. В наше же время ей попросту не доверяют. Зачем нужна интуиция, если компьютер путем последовательного перебора в считанные секунды всегда найдет правильное решение.