Он втягивает голову в плечи, ожидая пощечины, брани. И слышит:

– Да как же так... Дорогой человек, у тебя же все косточки переломаны, а ты стоишь! Присядь, я сейчас. Только выберусь, и сразу в больницу. Потерпи!

Бочком, бочком, и домой. Мокрый до нитки, вывалянный в грязи. Дома слезы матери, охи, ахи...

И ни единого синяка, ни крошечной царапины...

Однажды, уже под тридцать, ему посчастливилось сделать открытие. Он поделился им с лучшим другом.

– Надо застолбить, - сказал лучший друг.
– Напишем статью, пошлем в журнал.

Статью подписали в алфавитном порядке. Фамилия лучшего друга возглавляла алфавит, его собственная - замыкала. Друзья нередко бывают хоть в чем-то полярно противоположны.

Статью напечатали. Но почему-то под одной фамилией - на букву А.

– Безобразие, - возмущался лучший друг.
– Я этого так не оставлю! Потребую напечатать поправку. Как-никак ты мой соавтор!

Пять лет отняла диссертация. Перед самой защитой пришла поздравительная телеграмма от лучшего друга: тот уже перебрался в столицу. Одновременно в ученый совет, где должна была состояться, но так и не состоялась защита, поступило заявление гражданина А., который обвинил диссертанта Я. в плагиате.

И это было обоснованное обвинение: ведь основополагающее открытие застолбил лучший друг.

* * *

Дарский отстегнул датчики и помог Красину снять шлем.

На лбу осталась розовая полоска.

– Какая долгая ночь...
– сказал Красин.

– Посмотрите на часы, - предложил Дарский.

– Стоят...

– Прошла минута.

Красин смахнул со лба бисеринки пота.

– Не может быть!
– он приложил часы к уху.

– Успокойтесь, Виктор, - мягко проговорил Дарский.
– Вы стали очевидцем большого открытия. Оно не укладывается в рамки обычных представлений, из этого надо исходить.

– Поразительно...
– прошептал Красин.
– Ваше открытие...

– Не мое!
– поспешно перебил Дарский.
– Яковлева, того человека, чью жизнь вы прожили за минуту. Согласитесь, самая долгая ночь слишком коротка, чтобы вместить человеческую жизнь.

– А минута вместила... Но почему именно я...

– Почему для этого опыта выбрали вас? Ответ прост. Вы человек искусства, с образным, а не понятийным восприятием мира. Подобные мне мыслят формулами, подобные вам - эмоциями.

– Не совсем так...
– неуверенно возразил Красин.
– Но я понимаю, что вы имеете в виду.

– Нас интересует ваше впечатление. Взгляните на случившееся глазами художника-импрессиониста. Повторяю, мне такой взгляд недоступен. Я не доверяю своему чувственному восприятию, предпочитаю фотоаппарат, способный зафиксировать мельчайшую деталь. Здесь же мозаика мазков, игра света и теней, кажущаяся поспешность, нарочитая небрежность, даже незавершенность. Такова прожитая вами жизнь Яковлева, вернее, ее отображение в вашем мозгу. Она - не фотография, а этюд. Но в отличие от меня вы должны были воспринять ее не фрагментарно, не урывочно, а как нечто цельное.

– Так оно и есть... Хотя, когда вы отключили ваши...

– Датчики.

– ...Мне показалось, что это был сон. Нескончаемый, беспробудный, чуть ли не летаргический. И у меня вырвалась фраза: "Какая долгая ночь!"

– Вот как...
– в голосе Дарского чувствовалось разочарование. Значит, опыт не удался. Я ведь тоже воспринял это как сон!

– Не спешите с выводами, - возразил Красин.
– В том-то и дело, что у меня не было похоже на сон. Просто жизнь, и я - не я, а совершенно другой человек, от младенчества до старости. Но не мог же я на самом деле перевоплотиться, такое бывает лишь во сне. Это первое, что пришло мне в голову по окончании опыта. Машинальная реакция, попытка найти разумное объяснение необъяснимому. Иначе пришлось бы признать себя сумасшедшим!

– Фу... Меня даже в жар ударило, - сказал Дарский с облегчением.
– Мы так рассчитывали на вас. И если бы сорвалось...

– Так что это все же было: гипноз, галлюцинация или... как там... экстрасенсорное восприятие? Не перевоплощение же!

– И все-таки вы перевоплотились. Если только не придавать этому слову вульгарный смысл. Простите за каламбур, но перевоплотилась не плоть, а личность. Что же касается экстрасенсорного восприятия... Слово "экстрасенсорный" буквально означает "сверхчувственный". Прежде оно имело мистическую окраску. А сегодня под экстрасенсорным понимают восприятие информации человеческим мозгом непосредственно, минуя органы чувств. Как бы попроще объяснить...

– Ну да, конечно, - с иронией проронил Красин.
– Я же человек искусства, мыслящий образами. Со мной нужно говорить как с ребенком. Но, боюсь, человеку науки, в свою очередь, нелегко подбирать метафоры.

– Пристыдили, - улыбнулся Дарский.
– Так вот, с электронными вычислительными машинами первых трех поколений общались словно с инопланетянами. Придумали формальные языки - фортран, алгол, алгамс, кобол, аналитик, симскрипт, сириус...

– Довольно, - воскликнул Красин.