Володя молчал, понурив голову. Ребята зашушукались, зашумели. Лишь Витя, знающий тайну ночной учебы, пытался их утихомирить.

– Нет у него никакого метода, - вдруг выкрикнул Остапущенко.
– Ему учителя теперь просто так оценки ставят, раз он великий отличник.

Все замерли.

– У меня есть для вас новость.
– Ковнацкая решила разрядить атмосферу. Она достала из портфеля конверт, сплошь украшенный яркими иностранными марками.
– Володин соперник из Леонии недавно получил плохую отметку. И даже не четверку, а тройку. Ура, ребята! Да здравствует Володя!

Ковнацкая рассказала, что стала переписываться с одной леонийской школьницей, чтобы без промедления узнавать о всех новостях. Так она и узнала о леонийской тройке. Володя окончательно и бесповоротно выходил вперед.

– А теперь слово Володе. Я понимаю, не стоит выдавать свою тайну леонийцам, но нам ты ведь можешь сказать? Представляете, если у нас будет целый класс таких отличников!

– И председателем совета отряда в нем будет Ковнацкая! Мадам, дайте автограф!
– плаксиво обратился к Ковнацкой Остапущенко.

Она властно хлопнула ладонью об стол, как это делал директор школы:

– Остапущенко, если тебя не интересуют отрядные дела, ты можешь выйти.

– Я ничего, мне интересно, - осекся Остапущенко и сел, изображая на лице неподдельный интерес ко всем дальнейшим событиям.

– Володя, давай поскорее, мы все тебя ждем, - подгоняла Ковнацкая.
– Ты стесняешься, что ли?

– Точно, - ухватился за эту соломинку Володя.

– Это ничего, - кивнула Ковнацкая, а мысленно решила добавить в стенгазету статью о скромности. И фото: отличник стесняется.

– Так, может, разойдемся?
– неуверенно предложил Остапущенко.

Все одобрительно загалдели. Ковнацкая взмахнула рукой и навела порядок. Если сбор начат, он должен быть закончен.

Взгляд Ковнацкой забегал по классу и остановился на Вите. Витек при этом успел вспомнить многое, особенно испорченную будущую музейную парту.

Лицо Володи засветилось надеждой. Витек понял это как сигнал к действию. Он спасет друга и вернет ему славу!

– Ребята, Володя сделал выдающееся открытие. Он просто гений!

Ковнацкая про себя добавила еще одну статью в стенгазету. Кстати, пора уже ее вынести за пределы класса и вывесить в коридоре.

Все повскакивали на парты, услышав, что среди них появился не только самый круглый отличник, но еще и гений. Громче всех кричал Остапущенко:

– Ура нашему классному гению! Ура Ковнацкой, надежде всех талантов на земле!

И тут же под строгим взглядом Ковнацкой опять повалился на парту и притворился, что внимательно слушает.

– Ты что имеешь в виду?
– недоверчиво переспросила Витю Ковнацкая.

– Понимаете, я не знаю, можно ли говорить?

Все повернулись к Володе. Он кивнул.

– Володя открыл, что есть два мозга, - гордо произнес Витек.

– Один в пятке, - прошептал Остапущенко, но никто не обратил на него внимания, так все были увлечены необычайным открытием.

– Дневной мозг и ночной. Мы все пользуемся дневным, а великие - ученые там, изобретатели, композиторы - они все работают ночью. И, пожалуйста, опера готова. Я тоже...

– Оперу написал?
– переспросил Остапущенко, но на него возмущенно зашипели.

– Пытаюсь ночью учиться. И уже исправил половину своих четверок на пятерки.

Витя действительно вроде стал лучше учиться. Все удивились и задумались. Может, ночной мозг даже больше дневного? А может, вторая половинка меньше устает? Да что там говорить, леонийца побили - значит, все это правда.

НОЧНАЯ УЧЕБА

После этого сбора в классе разразилась эпидемия. Не пугайтесь, никто не заболел. И в школу все приходили, но в каком виде...

Заспанные, словно после трех ночных дежурств сразу. Красноглазые, точно кролики. Обессиленные, как будто после тяжелой болезни.

В классе все зевали. Вы можете себе это представить -- целый класс открытых ртов? Мечта зубного врача!

Первое время учителя пытались бороться.

– Борковский, закрой рот! Ковнацкая, вызову родителей. Да перестаньте же зевать! Эй, растолкайте там Бабинца, он снова заснул. Кто это храпит? Кто храпит, я спрашиваю? Ага, вас тут сразу двое на парте заснуло.

Учителя не знали, что делать. С другой стороны, учиться ребята стали лучше. Этим и оправдывалась перед директором Ковнацкая, стараясь хоть у него в кабинете не зевать. Так что учителям пришлось смириться с зевающим классом. Никто не стал круглым отличником, как Володя, но все равно каждый хоть чуточку стал учиться лучше. А знания превыше всего.