– Ах, ты отправляешься?! С какой стати именно ты?

Перебранка грозила вспыхнуть вновь, но тут раздался дерзкий голос:

– Если мои господа позволят мне сказать...

Эхо подхватило эти слова, отразило от полуразрушенной стены. Не так уж часто доводилось здешнему эху поиграть с реальным, не призрачным голосом.

Шершень с усилием поднялся на локтях. Бесстрашно глянул в струящийся столб света – оттуда злобно пялился темнолицый длиннобородый старикашка.

– Я не все понял. – Слова приходилось выталкивать сквозь вязкий воздух, язык словно перемешивал мед, но разбойник упрямо продолжал: – Но мы уже согласны, мы поможем...

Вдруг гнетущее «одеяло» исчезло. Воздух беспрепятственно хлынул в легкие. Атаман поднялся, приосанился, понимая, что задумка удалась, и заявил:

– Я так соображаю: господам надо в далеких землях отыскать каких-то людей, что-то у них отобрать, верно? Так уж мы, все четверо, чем зазря пропадать... берите на службу, не пожалеете! Я слыхал, Восьми Магам есть чем расплатиться.

– Семи! – возмущенно поправила его незримая женщина.

– Помолчи! – взвизгнул старик, тряся бородой. – Ты хоть понимаешь, кретинка, на какую интересную мысль наводит нас этот человек? Симбиоз! Не борьба двух личностей, а сотрудничество! Сколько силы можно сберечь!

Образ в луче света задрожал, растворился, вместо него возник воин с мечом у пояса. Шершень вспомнил, что призраки называли этого мага Ураганом.

– Беру его себе! – рявкнул воин. – Вот этого, смелого! Только посмейте что-нибудь чирикнуть – еще пятьсот лет на куче щебня просидите! – Его пылающий взор встретился с твердым взглядом Шершня. – Ты у этих людей за главного?

– Я атаман. Сделают, что велю.

– Здорово! Уверен, мы договоримся. Слушай, атаман, согласишься пустить в свое тело еще одну душу – мою?

– Это как? – деловито, без испуга поинтересовался Шершень и без паузы задал второй вопрос: – И почем?

Воин-призрак коротко хохотнул:

– Вот это мне нравится! «Почем?» А что живой отсюда уберешься, это тебе не плата? Ладно-ладно, шучу! Ты сам сказал – магам Кровавой крепости есть чем расплатиться. А уж когда вернусь в жизнь... Я швырну весь мир себе под ноги, а ты станешь моим первым помощником и лучшим другом!

– Я бы лучше золотишком взял.

– А это прямо сейчас! Не побираться же нам с тобой в пути! Нужно разыскать троих. Одного убить, у двоих отнять волшебные талисманы. Сделаешь это ты. Сам. А я притаюсь в уголке твоего разума, как кот за печкой. Если понадобится, помогу. Понял?

– Да вроде как не очень.

– Ну и не надо. Просто посмотри мне в глаза. Не щурься, не отводи взгляд!

Что-то незримое скользнуло по ослепительному лучу в сердце, в душу, в разум Шершня. Накатила тоска, захотелось завыть, словно было утрачено что-то драгоценное. Боли не было, но полынное чувство потери превосходило боль.

Стало светлее, словно с хмурого неба хлынуло солнце. Шершень хотел глянуть наверх и с ужасом понял, что не может этого сделать. Голова жестко, неподвижно сидела на шее, словно железный штырь сбил воедино затылок с позвоночником.

Грудь сама по себе глубоко вздохнула. Воздух заструился по горлу, губы зашевелились. Голос, родной, привычный, произнес громко и отчетливо:

– Получилось! Слышите? Клянусь смертью Шадридага, получилось!

И вопль, победный, яростно-торжествующий... но Шершень не имел отношения к этому крику! С немым ужасом паралитика глядел он, как его рука самостоятельно поднимается к лицу, как шевелятся перед глазами и сжимаются в кулак пальцы. Если бы он мог подчинить себе собственные губы, проскулил бы: «Верните мое тело! Ничего мне не надо!»

А захватчик, обобравший разбойника, повернул свое (нет, Шершня!) лицо к столбу света и возбужденно заговорил:

– Великолепно! Дивное ощущение! Я и не думал, что это так... Ну же! Кто следующий? Ты, Орхидея?

Статная женщина в плаще темных волос, не столько скрывающем, сколько подчеркивающем ее великолепную наготу, брезгливо сощурилась на пленницу:

– Но у меня нет выбора! Здесь только одна женщина! Пусть хотя бы встанет, покажется...

Бабка, которую отпустила невидимая тяжесть, поднялась и с самым независимым видом отряхнула с юбки песок.

– Это... это возмутительно! – Призрачная чародейка говорила тоном знатной дамы, обнаружившей, что шлейф ее платья проехался по конскому навозу. – Я – и мерзкая старая нищенка?!

– Это кто тебе старая, метла ты столетняя? – бесстрашно отпарировала бабка. – Уж кому бы про возраст не вякать! И какая я нищенка? У тебя просила, да? У меня хоть платье есть да сапоги, а тебе и задницу-то нечем прикрыть, кроме гривы нечесаной!

Тот, кто занял тело Шершня, запрокинул голову и со вкусом расхохотался. А разбойник вдруг понял, что страх исчез. Ему тоже хотелось посмеяться над ошарашенной колдуньей!