По тону щеголя было ясно, что он не ожидает ничего хорошего от сброда, с которым его свела судьба, но все же старается быть любезным.

При словах «самому знатному» Айфер подался вперед, но Сокол остановил его, незаметно нажав на локоть. Он забавлялся.

— Мое имя — Аншасти Летний День, — вежливо привстал, насколько позволила теснота, благообразный пожилой человек. — Я из Семейства Намиумме, ваасмирский торговец. Рад буду познакомиться с остальными путниками.

— Я — Ингила Озорная Стрекоза из Семейства Оммубёт, — сообщила девчонка. — Тихоню я вам уже представила. А ремесло наше… Может, почтеннейшая публика сама отгадает? Эх, скрутила бы я сейчас сальто, да места мало…

— Айфер Белый Лес, — с достоинством сообщил спутник Ралиджа. — Из Семейства Тагиал. Наемник.

— Фаури Дальнее Эхо. Об остальном, пожалуй, умолчу, — учтиво, но твердо сказал самый юный пассажир. Представившись, подросток вновь отвернулся, устремив взгляд на серую воду за бортом. Спутникам был виден из-под капюшона лишь округлый нежный подбородок.

— Что ж, — нехотя признал Челивис, — в дороге каждый говорит о себе столько, сколько хочет. Лгать нельзя, но промолчать можно… Жаль, жаль, я-то надеялся встретить хоть одного Сына Рода, чтобы беседовать с ним на равных… Но, может быть, меня порадует незнакомец в черном плаще?.. Да, почтеннейший, я тебе говорю, тебе! Будь так любезен, откинь капюшон и скажи, как мы должны тебя называть…

Тут Орешек сообразил, что незнакомец в черном — единственный, кто не бросился к перилам смотреть на прыжки циркачки. Даже позы не поменял. Может, болен или, упаси боги, мертв?

Но оказалось — жив!

— Что вам от меня нужно? — раздался из-под капюшона возмущенный молодой голос. — Какое вам до меня дело? Никто я! Понятно? Никто! И оставьте меня в покое!

Челивис так оскорбился, что вместо слов у него из горла вылетело какое-то куриное квохтание. Быть бы ссоре, но вмешался юноша, который поднялся на борт вместе с черноволосым красавцем. Круглая физиономия его излучала дружелюбие.

— Ну, зачем сердиться? В дороге каждый себя как хочет, так и называет. Вот этот господин назвал себя Никто. Его воля. Так и будем величать.

— Ну и дурак! — буркнул пожилой наемник, уже доевший курицу и вытиравший засаленные пальцы о штаны. — Клички еще выдумывать, как у Отребья… Вот я имени не скрываю, чего мне стыдиться? Я — Ваастан Широкий Щит из Семейства Вейвар. У меня отец был наемник, дед был наемник, сам всю жизнь служу.

— Но ведь приметы не нами придуманы! — возразил круглолицый юноша. — Мне еще в детстве мама говорила: «Имя — не подметка, его о дорогу бить ни к чему». Вот сейчас придумаю себе какое-нибудь прозвище до Джангаша… А цель моего пути… ну, тут мне скрывать нечего и врать незачем. В Джангаше есть Храм Всех Богов. Там под одной громадной кровлей — жертвенники всех Безликих. Вот туда и направляюсь. Я… ну, словом, я недоволен своей жизнью. Побываю в храме — может, она изменится к лучшему.

— О-о! — с большим уважением сказал купец Аншасти. — Какая достойная цель поездки! Как приятно встретить такое благочестие в столь молодом человеке!

— Пи-ли-грим! — насмешливо припечатал Айфер, который не отличался особой набожностью. И с этого мгновения круглолицый юноша стал для всех Пилигримом.

— А ведь я тоже себе прозвище придумаю, — задумчиво сказал его черноволосый спутник. — Вот уж никогда не думал, что придется…

— А куда ты направляешься? — поинтересовался наемник Ваастан.

— Да как сказать… пожалуй, сам не знаю. Куда-нибудь… мир велик!

— То есть как это «куда-нибудь»? — строго поинтересовался Аншасти, ясно увидевший в подозрительном бродяге угрозу для вверенных ему товаров.

Молодой человек ответил, взвешивая каждое слово:

— Предполагалось, что я унаследую семейное дело. Но с этим… с этим возникли сложности. Пожалуй, попытаюсь стать бродячим поэтом и сказителем. Я раньше пробовал писать стихи… и говорили, что у меня есть способности…

— Да? — встрепенулась Ингила. — А на каком-нибудь музыкальном инструменте играешь?

— На лютне, но у меня с собой ее нет.

— Стыдно, юноша! — поджал губы Аншасти. — Нехорошо пренебрегать семейными традициями! Вот у меня и сын, и внук, и племянник — все в лавке помогают. А ты… по дорогам… со всякими бродягами…

— Действительно, ничего хорошего! — надменно поддержал его Челивис и опять поднял к лицу руку с платочком. — Я рассчитывал совершить путешествие в более приличной компании. Ну, еще почтенный Аншасти… торговля — занятие уважаемое… Но циркачи разные… или рифмоплет бездомный…

— Рифмоплет? — оживился загрустивший было юноша. — Мне нравится — Рифмоплет! Пожалуй, так меня и зовите!

Сын Рода безнадежно махнул рукой и обернулся к Орешку:

— По одежде ты выглядишь вполне достойным человеком. Но вырядиться, как мы сейчас убедились, может кто угодно. И если ты тоже какой-нибудь актеришка… или бродячий зубодер… или гадальщик… или другое украшение придорожных канав… умоляю, не говорю мне об этом! Оставь мне хоть надежду, что среди моих спутников есть приличные люди!