Однажды мне довелось наблюдать за реакцией человека, не знакомого с нашей спецификой. Это был немолодой мужчина, воспитанный, интеллигентный, Он пришел к нам с просьбой показать по телевидению фотографию своего пропавшего без вести родственника. Начальника отделения не было на месте и я пригласил его подождать в моем кабинете. Сам я занялся написанием курсовой работы, так как параллельно со службой учился в институте. Сижу, печатаю на компьютере, на знакомые голоса, доносящиеся из коридора, внимания не обращаю, а когда поднял глаза на мужчину, удивился его виду. Он весь превратился в слух и внимание. Глаза широко открыты, руки сжали колени. Он внимательно слушал о чем говорят в соседнем кабинете. Я тоже прислушался. Любой непосвященный был бы изумлен таким диалогом:

Давай убьем этого старлея, хватит с ним чикаться!

Чем я его убью?

Лягавой! Чего её жалеть?

А он меня прапором, да?

И пусть. Бей, говорю!

А если я того мента грохну?

На фиг он тебе сдался? Пусть живет. Старлея бей. С рядовыми потом поквитаемся.

В разговор вступил третий голос:

Слушайте, генералы, кто из вас главный? Один кто-нибудь решайте, а?

И снова заспорили два голоса:

Лупи старлея!

Не буду, мне лягавая ещё пригодится.

Вконец раззадоренный странным разговором, посетитель не выдержал, тихонько встал и вышел в коридор. Там он подошел к приоткрытой двери соседнего кабинета. В нем за столом два офицера милиции играли в шахматы с водителем Барахиным. Фигурки этих шахмат были сделаны в виде сотрудников милиции разных рангов. Были на доске и кинологи с "лягавыми" и конники. Все фигурки вылеплены хлебного мякиша в колонии Металлостроя искусными руками профессионального скульптора, осужденного за грабеж. Эти шахматы только сегодня привезли из колонии, где снимали сюжет об изготовителях оружия.

Мужчина успокоился, вернулся в кабинет ожидать начальство. А из соседнего кабинета доносилось:

– Ходи ментом! Ментом ходи! Век воли не видать!

От Т. Калистратовой

Забытый бомж

С задержаниями связано много забавных историй. Вот одна из них. Некий следователь одного из РУВД Москвы задержал бомжа по подозрению в квартирной краже. Было ли это подозрение обоснованным, сейчас уже не установишь. Но тогда, уже затолкав задержанного в машину, следователь вдруг почувствовал себя плохо. Он с трудом довез бомжа до Бутырок и уговорил своего знакомого, дежурившего в тот вечер в охране, принять бомжа без оформления документов. Бумажки следователь пообещал привезти утром, когда немного отлежится.

Утром следователь лежал уже в госпитале с обширным инфарктом. Сменился с дежурства знакомый следователя, так и не дождавшись постановления о задержании. Некоторое время спустя другой следователь отыскал-таки украденные из той квартиры вещи. А бомж остался в тюрьме. Здесь было неплохо - бесплатная кормежка трижды в сутки, прогулки, работать не заставляют. В общем, жить можно. Вот он и жил, вполне довольный своим новым положением, и никому на это не жаловался.

Тем временем следователь вышел из госпиталя, отправился долечиваться в санаторий, а затем вовсе ушел с оперативной работы. О бомже все забыли. Так он просидел всю зиму и следующие весну и лето. Наконец в Бутырку нагрянула очередная комиссия. На стандартный вопрос: "Жалобы есть?" бомж попросил увеличить ему выдачу курева. Разбирая жалобу, члены комиссии потребовали все материалы на арестованного. Каково же было всеобщее удивление, когда материалов не оказалось! Выходило, что честный гражданин почти год незаконно содержался под стражей!

Были извинения. Было обещание строго наказать виновных. Была даже денежная компенсация (собранная в складчину этими самыми виновными). А потом бомжа очень вежливо выпроводили за ворота. Однако приближающаяся свобода ничуть не обрадовала несчастного. На свободе не было ни еды, ни жилья, ни денег, ни работы. А надвигалась зима. Он стал упрашивать оставить его в Бутырках, обещая никогда больше ни на что не жаловаться. Но уговоры не помогли, и бомж обрел нежеланную свободу.

Впрочем, у этой истории счастливый конец. Через несколько дней бомж снова прибыл в Бутырку, на этот раз со всеми необходимыми документами. В страхе перед голодной и холодной зимой он разбил витрину магазина, взял оттуда что-то и дождался приезда милиции. В Бутырке он был помещен в свою прежнюю камеру, лег там и впервые за последнее время спокойно заснул. Впереди было несколько беззаботных лет.

"ЭТО ОН ОТ ХОЛОДА СМОРЩИЛСЯ"

От кинолога Игоря Круглова

Это случилось, когда я служил в конвое. Сопровождал с собакой заключенных до мест отсидки. Едем как-то в вагонзаке, сидим в коридоре с двумя краснопогонниками возле камеры с тремя зечками. А эти бабы - палец в рот не клади. И вот сидят они там, стервы, похваляются кто как на свободе жил. Нам интересно стало, когда о мужиках заговорили. Откровенно так, смачно. Одна травит, как пацана-малолетку изнасиловала, а потом жила с ним два года, другая похваляется как целую казарму солдат удовлетворила, третья вообще про армии мужиков рассказывает. Зечки, одним словом. Громко так травят, что весь вагон слышит. Я не выдержал, говорю:

Хватит контингент развращать, а то зайду и всех перетрахаю.

А они меня на смех подняли:

Заходи, ментяра! Я твою голову целиком в себя затолкаю, там и задохнешься! П...й накроешься!

И как пошли издеваться! Одна даже Пушкина процитировала:

– "Не думав милого обидеть,

Взяла Лариса микроскоп

И говорит: "Позволь увидеть,

Чем ты меня, мой милый, еб".

Особенно красноречивой она стала после включения в перепалку ещё одного участника. Именно после пушкинского пассажа про микроском из-за стенки раздался трескучий басовитый голос: