– Там же, - прервал молчание лейтенант.

Холодом пахнуло из форточки. Сзади открылась дверь.

– Еще выстрел, - доложил боец.
– Второй. В том же секторе.

– Он уходит!
– воскликнул лейтенант.
– Я пошлю людей. Вы знаете, что это за зверь...

– Ни в коем случае!
– энергично возразил штатский.
– В этой темноте ничего не разберешь, и ваши люди попадут под пули. Повторяю: тот, кто стреляет, не промахивался еще ни разу.

– Мне не легче от того, что он сделал это первый раз. Этот промах сводит на-нет три года работы десятка людей, а чтобы его исправить, потребуется еще столько же.

– Я беру всю ответственность на себя.

– Она слишком велика, - возразил лейтенант, беря трубку полевого телефона, - а я вас мало знаю. Вы всего один день у нас, а я здесь работаю три года. И за три года не было еще на всем этом участке такого медведя. Упустить его... Товарищ начальник?
– закричал он в трубку и затем вполголоса заговорил на непонятном языке, в котором все слова были русские, а смысла никакого.
– Лев просит макарон, - говорил взволнованно лейтенант, - зарезали двух индюков, а воробей даже не чирикнул. Спички целы, полная коробка. Ждать дождя? Хорошо, есть!

Лейтенант повесил трубку.

– Ничего не делать!
– объявил он.
– Ждать, рассвета. Утром приедет сам.

Боец молча вышел.

– Странно, - рассуждал лейтенант, расхаживая по комнате.
– Первый раз за все время такой случай. И инструкции непонятные... Но приказ есть приказ. Наша работа такая...

* * *

На рассвете подул ветерок, дрожь пробежала по лесу. Застывшие в ночной сырости деревья медленно отогревались в лучах раннего солнца. С неумолчным шорохом скатывались с листьев капли влаги и, попав в полосу солнечного света, вспыхивали разноцветными огоньками.

Кучка людей пробиралась по еле заметной тропинке. Впереди неслышно скользил боец с автоматом на шее и с собакой, которую он удерживал на привязи. За ним шел лейтенант, спокойно перешагивая через переползающие тропинку корни и изредка останавливаясь, чтобы подождать запыхавшегося штатского, вспотевшее лицо которого сейчас было взволнованным. Шествие замыкали два бойца с карабинами.

Шедший впереди внезапно споткнулся и упал, выпустив из руки поводок, натягиваемый собакой. Собака, неправильно поняв это как приказ к действию, устремилась вперед. Прежде чем кто-либо успел сообразить последствия случившегося, собака исчезла в кустах, нависших над краем оврага, а вслед за тем раздались выстрел и предсмертный визг животного.

Проводник собаки, быстро вскочив на ноги, бросился на помощь псу.

– Назад!
– вдруг отчаянно закричал штатский, и лицо его побледнело.

– Назад!
– приказал лейтенант, сразу понявший, в чем дело.

Боец остановился на краю оврага.

– Не спускаться в овраг, пока я не подам знака, - отрывисто сказал штатский, когда подошла вся группа.
– Я пойду первым.

– А вы не боитесь?
– спросил лейтенант, не без уважения взглянув на штатского.
– Возьмите пистолет.

– Мне нечего бояться, - странно ответил тот и пошел вдоль оврага, по самому его краю, напряженно вглядываясь в кусты на дне лощины. Дно оврага постепенно поднималось, а когда овраг стал совсем мелким, штатский уверенно сошел вниз, подошел к кусту орешника, раздвинул гибкие стволы и наклонился.

Через минуту он уже стоял, выпрямившись, возле куста. Поднеся к губам свисток, дал сигнал, что путь свободен.

А еще через несколько минут вся кучка людей стояла над трупом человека со стегаными подкладками на локтях и коленях. Он лежал грудью на поваленном дереве. В сером пиджаке, под левой лопаткой убитого, виднелось выходное пулевое отверстие.

– Пуля номер один, - сказал тонконосый в штатском.

– А вот и вторая, - вскричал лейтенант, указывая на труп собаки немного поодаль.
– Бедняга Джек! Славный был пес - и такая дурацкая гибель...

Проводник собаки подошел к своему мертвому четвероногому другу и повернул еще теплое туловище.

– Прямо в сердце, - сказал он. На лице его отразилось недоумение.
– Но как же... Ведь человек убит давно, он уже закоченел! Кто же стрелял в Джека?

– Что вы ищете?
– заинтересовался лейтенант, видя, как его ночной собеседник оглядывается по сторонам.

– Третью пулю, - отвечал тот, делая несколько шагов вниз по оврагу.
– Ведь было три выстрела.

Лейтенант сделал знак бойцам, и те, развернувшись в цепь, стали привычно прочесывать поросший кустарником овраг.

Вскоре один из бойцов остановился, подняв руку.

– Еще собака, - сказал он, лейтенанту, когда тот подошел.

В траве лежала незнакомая лохматая собака. Лейтенант пнул ее ногой. Пес лежал бездыханный.

– В сердце, - сказал боец, нагнувшийся над трупом.
– Надо же так угадать!