23 сентября 1980 года

XIX.

Коту Дисе

Хвостатый брат, кошачий гений, Магистр непознанных наук, Адепт пленительнейшей лени, Мой ангелоподобный друг, К тебе мой стих неоперенный Взлетит надломленной стрелой, Двойник, судьбой пресуществленный, Ты важно шествуешь за мной По хлипким планкам огражденья, Что отсекают полигон Души, где в огненном сраженье Христос и бесов легион. Ты - Лар несбывшегося дома, Ты - бог предавшего жреца, Ты - плоть астрального фантома, Сын блудный блудного отца. Тебя ласкаю суеверно, Боясь расстаться снова, впрок. Ты - воплощенное инферно, Мурлыкающий сыто рок. Четырехлапый Гаутама, Побудь со мной, не уходи... Сверхчеловеческая драма Не разорвет твоей груди. Ведь в зыбком сне перерожденья Ты станешь мной, а я - тобой, Тогда с животным наслажденьем Меня потрогаешь рукой... Потрись еще щекою лысой Об мой заношенный бушлат, Пока меня, как злую крысу, Не стащит черт за шкирку в ад.

6 ноября 1978 года

XX.

Гар. М.

Спешу в деревню, как семиты в Мекку. Мой дом стоит на силурийском дне. Ведь надобно когда-то человеку С душой своей побыть наедине...

Мне тридцать три. Сопилку скомороха Стащил на торг, за тугрик заложил. Курносая похмельная эпоха Развешивает макраме гниющих жил.

Друзья мои на дыбе и в успехе Невнятно тягомотину несут. Вострю перо и штопаю доспехи, Ведь скоро выходить на Божий суд.

Мне некий первозванный соплеменник На поединке кишки пустит вон... Пора вам знать, что я не современник, А соучастник, гад и пустозвон.

Стихов моих невкусные купаты (Что шпиговал и жарил тупо сам) Сиятельнейшие куропалаты Швырнут брегливо туголапым псам.

1 октября 1981 года

XXI.

Д. Л.

Жизнь - крушенье. Песнь - свершенье. Медитации ЗК. Поварское потрошенье Внутренностей языка.

Сила. Слабость. Напряженье. То в поту, а то - продрог. Обморочное круженье Юрких рифм и скользких строк.

Философский склад и звучность Хлещут пеной из мехов... Неуемная сургучность Пожирателей стихов.

Нет, брательник и подельник, Коль писать - так наповал Про того, кто в понедельник Бога с чертом срифмовал.

Не забава, не игрушка Вирши... Круче наркоты, Раз за эти безделушки Возят аж до Воркуты.

Беспечален и беспечен Что ни взлет, то пируэт В свою жареную печень Вилкой тыкает поэт.

Из простреленных воскрылий Каплет кровь и лезет пух... И в венок загробных лилий Приплетается лопух.

27 апреля 1983 года

XXII.

N N.

Поэзия - глупая драка Меж тьмой, волхвованьем, бедой. Поэт умирает от рака, Обрюзгший и немолодой.

Щелкунчик, трескучие фразы Не сможешь дотла расколоть. Разлапистые метастазы Разъели трухлявую плоть.

Запроданное бормотанье Слюнявого рта и пера Не скрасит, увы, ожиданья Спасительного топора.

Завистлив ты был и портачлив, Неряшлив, похабен и лжив. Однако ж сметлив и удачлив По части различных нажив.

Отменная штука капуста В любой из возможных валют. Что ж так тебе горько и пусто, Что ж так ты кромешен и лют.

И верные други, на дроги Прилежно твой гроб возложив, Не скажут, что в Господе Боге Ты вечно покоен и жив.

Бесспорным и щедрым талантом Некролог тебя обзовет. А скольким Барковым и Дантам Успел надломить ты хребет.

Ты станешь - воздастся сторицей Тебе до скончанья веков Чтецом в преисподней столице Тобой смастеренных стихов.

17 сентября 1980 года

91.

Ст. Коб.

Я довел себя до точки... Пепел серный, дым и чад. Огненные молоточки В голове моей стучат.

Окрылен, смешон, ничтожен На линованных листах Я пою одно и то же В утомительных стихах.

Ангелочки, тихо рея, Снегом кроют огород. Под настырный лязг хорея Водят рифмы хоровод.

Взявшись за цевье двустволки, Подзываю свистом сон. За каналом воют волки Вразнобой и в унисон.

Сатанинское уменье Рифмовать житейский сор Будит страх, недоуменье, Омерзенье и позор.

Но истершийся до ниток, Как помойное тряпье, Оголтелый недобиток Все вострит перо-копье.

Не умывшись, спозаранку (Что сегодня, что вчера) Протыкаю в небе ранку Грязным кончиком пера.

Не заплачу и не охну, Не приму ничей совет. Поболею, да издохну... Чую, чаю вечный свет.

Костоломная эпоха Воровски из-за угла Идиота-диадоха Приласкала, как смогла.

Пусть зудит утробный зуммер, Что порвалась жизни нить. Я пока еще не умер! Рано жабу хоронить!

От несносной заморочки (Утомлен я, нездоров) Исцелят пилюли-строчки Без рецептов докторов.

Побарахтаюсь... а надо ль? Хлопну дверью... что взамен? Как в лесном овраге падаль, Я валяюсь, супермен.

Обезумевший и жуткий, Выползаю из гнезда. Тучи. Снег... Но в промежутке Вифлеемская звезда.

25 ноября 1983 года

92.

Пленка Волги. Ощипанный бор. Лакированный теплоход. Чебоксары. Введенский собор. Дурно кормленный тихий народ. Пиджаки, шушуны и платки. Джинсы здесь у людей не в чести. Под иконой с лампадкой - лотки Для даров: ведь сюда принести Может каждый, что может, и тут Хлеб и яблоки, сахар и лук. Денег Богу совсем не кладут. Он - не мытарь - защитник и друг. Чуваши по-славянски поют, Вряд ли вдумываясь в смысл слов. Стародавний церковный уют. Обездоленных отчий кров. Заскочил я в собор, турист, На каких-нибудь десять минут. Богородицын взор лучист. Фрески черные: Страшный Суд. Странный день. Четверток. Первый Спас. Иисус со взглядом судьи... Что ж Ты, Господи, их не спас, Это - братья и сестры Твои. Иисусе, во славу Твою Они бьются башкой об пол. После смерти Ты им в раю Предоставишь жилплощадь и стол... Велелепен посмертный венец Бессловесной земной туги. Умоляю Тебя, Отец, В жизни этой им помоги... Хора жалоба не слышна. Взял юродивый свой костыль. Как Россия моя страшна. Человечий серый ковыль.