Человек собственно начинается там, где в природе останавливается жизнь роста: тут начинается рост духовный, чисто человеческий, и продолжает у достойных расти до последней минуты. И в духе этого человека растут люди после него.

Талант не делается, с талантом рождаются, и это есть то же самое, что у животных называют "инстинктом". Наверно, каждый рождается с каким-то талантом. Когда я напал на свой талант, на эту способность все постигать, минуя ученье, я обратился к солнцу, как к источнику жизни, и прославил природу.

Природа есть родина всех талантов, начиная от росинки солнца, сверкнувшей всеми огнями, кончая талантами, переходящими в историю культуры.

Не один человек, но вся природа и в ней каждый род, даже род атомов, протонов и всяких еще более мелких частиц материи, таит в себе носителя лица. В материи нет ничего мертвого, в ней все живое.

В одном музее я заметил венецианскую люстру, похожую на цветок, но такой совершенной формы, какой не бывает в природе и какую мог создать только человек. А бывает, усталый где-нибудь присядешь на опушке леса и влюбишься в какой-нибудь простейший цветок вроде полевой незабудки, и думаешь, разглядывая его проникновенно, что никакой человек не создавал и не создаст такой живой красоты.

Придет зима - вернешься к люстре: в хрустальных лепестках загораются огоньки, и тогда опять думаешь: "Нет, такой совершенной формы не существует в природе!"

Но как же незабудка-то летняя?

И, вспомнив ее, спрашиваешь: "Где она теперь?" И сам себе отвечаешь: "Глубоко под снегом лежат ее истлевшие листочки, и не найдешь их новой весной, и не заменит ее новым летом новый цветок". Напротив, встретив другой, подобный, я загрущу, и отвернусь, и скажу:

– Дайте мне ту мою единственную незабудку, только тогда я и тебе, моя хорошая, тоже обрадуюсь!

Прелесть живого цветка подчеркнута непременной и близкой смертью его. Своей красотой он как бы обращается ко мне словами:

"Возьми меня, человек, я тебе отдаюсь и вверяюсь, возьми и спаси меня от неминучей смерти".

И вот какой-то человек взял смертный цветок и создал бессмертный из хрусталя.

Пусть он умирает - все равно он не умирает: даже в обломках его остается победное усилие человека на пути к бессмертию.

Деревья опадают, животные линяют, и человек тоже страдает.

Человек семидесяти пяти лет, его жизнь на волоске, а он сажает сирень! И мало того, он не один, и, может быть, не было времени, когда бы так страстно хватались люди за растения: все, кто может, сажают сады.

Это значит, во-первых, что люди живут все как бессмертные, презирая свое знание смерти; во-вторых, это значит, что лучшее у человека есть действительно сад.

Никогда не поздно посадить деревце: пусть плоды не себе достанутся, но радость жизни начинается с раскрытием первой почки посаженного растения.

Я один. Я слышу, как бьется мой пульс. Я вижу, как я тихо качаюсь от ударов. Я слышу дыхание лилового колокольчика. Я его люблю. Он связан со мной. И через любовь мою к цветку я связан со всем великим миром.

Природа, как и жизнь, не поддается логическому определению, и спросите любого, что он понимает в слове "природа". Никто не даст всеохватывающего определения: одному это дрова и стройматериалы, другому цветы и пенье птиц, третьему - небо, четвертому - воздух, и так без конца. В то же время каждый из этих потребителей знает, что это не все.

Недавно это нечто большее, чем свой личный интерес, мы почувствовали к природе во время войны, и как мы это почувствовали, общий интерес: это родина, дом наш.

Природа явилась нам как родина, и родина-мать обратилась в отечество.

Я стою и расту - я растение.

Я стою, и расту, и хожу - я животное.

Я стою, и расту, и хожу, и мыслю - я человек.

Я стою и чувствую: земля под моими ногами, вся земля.

Опираясь на землю, я поднимаюсь: и надо мною небо - все небо мое.

И начинается симфония Бетховена, и тема ее: все небо - мое.

О СОБАКЕ

Надо учиться уважать явления жизни

животных.

Мои молодые товарищи! Хочу я вам опять рассказать о своей собаке, но вперед говорю: не думайте, что так-таки в этом и есть спасение - собаку завести и взять ружье. Нет, можно охотиться с фотоаппаратом, с микроскопом, с записной книжкой и как угодно, лишь бы в природе быть и работать в охоту, а не в одну только заботу.

Мой лечащий врач N очень правдива и дельная, но ужасно, недопустимо необразованна. Я прошлый год подарил ей свою книгу "Жень-шень". Теперь она призналась, что не прочла: "Десятки раз принималась и все бросала, плачу, а читать не могу".