— За кадром я сообщу, что таким вот образом развлекается весёлый затейник, как бишь его... ну, допустим, Арби такой-то. А для того, чтобы грузины хорошенько возбудились, мы его, разумеется, перед этим делом нарядим в короткую юбочку, женские чулочки и кружевное бельишко...

Рашид вдруг хмыкнул. Видимо, представил себе, как это безобразие будет выглядеть. Крепкий мужик. Быстро вывалился из прострации. Помнится, пять минут назад кто-то тут хотел немедленно взорваться...

— А потом я его... отпущу.

— Зачем отпускать? — возмутился Рашид. — Ты думай, что говоришь, да!

— Затем отпущу, что к самым большим, как ты верно заметил, меня на пушечный выстрел не подпустят. А этот трахнутый моджахед будет моим информатором. И за неделю сдаст мне всех остальных. Укажет маршруты, места проживания и так далее, в общем, сдаст их всех. Они ведь не сидят безвылазно в горах, перемещаются, какие-то вопросы решают. Вкалывать он будет как папа Карло, и сачковать ни в коем случае не станет. Потому что я определю ему конкретный срок, по истечении которого, коль скоро я не получу результат, эта мерзкая плёнка будет опубликована самым широким тиражом. Нет, я понимаю: он в любой момент готов умереть с оружием в руках во благо Великого джихада... Но умереть солдатом — это одно. А умереть педерастом в кружевном бельишке, это, извини...

— Зачем вам это? — угрюмо поинтересовался Рашид.

— Не понял?

— Почему вы мне помогаете? Я вам — кто такой?

— Мы тебе...

— Какое вам дело до меня и моей семьи?! Когда собака волку помогала?

— Ты нам — никто, — согласился Костя. — И помогать тебе мы не собираемся. Это ты нам поможешь. Потому что это в первую очередь в твоих же интересах.

— А какой ваш интерес?

— Наш интерес очень простой. Если нам удастся найти твою сестру до того, как она взорвётся, мы тем самым спасём от гибели пару десятков наших баб и ребятишек, которые к этой войне — вообще никаким боком. У вас, нохчей, есть такая славная традиция... Короче, если ты в курсе статистики, ваши «чёрные вдовы» отчего-то не рвут наших больших людей с телохранителями, всяких там «новых русских», или чиновников, которые с вами сотрудничают и строят дачи за десять миллионов баксов... Рвут они обычно голытьбу, которая за неимением личных машин в метро ездит или в другом общественном транспорте. Вот. Это первый интерес. Второй и, пожалуй, главный: через твою сестру мы имеем шанс выйти на её куратора и дальше до самой верхушки. И потихоньку их всех уничтожить. Это лучше, чем поодиночке отлавливать смертниц, которых эти мерзавцы будут штамповать из ваших женщин до скончания века. Теперь тебе понятен наш интерес?

— Мне понятен... — Рашид покачал головой. — Мне непонятно, как вы это сделаете... Думаешь, это реально?

— Если не понятно, объясняю. В безобразии с твоей сестрой участвовали человек пять. Думаю, не надо доказывать, что тиражировать такие записи они не собираются. Не совсем ведь дураки, жить ещё хотят. Эта запись сделана с единственной целью: чтобы держать будущих смертниц под контролем. Согласен?

— И что?

— И то! Одного из них мы завалили, значит, имеем в активе минус один...

Тут Костя, разумеется, слегка в «волюнтаризм» ударился. Чёрт его знает, сколько их там смотрело эти записи, и был ли тот, кого мы рассчитали, из этой самой компании. Но в данном случае это было неважно. Как говорится — всё для дела...

— Как видишь, осталось не так уж и много. Признаю, сработали мы немного топорно. Если бы этого кучерявого удалось взять живым, мы бы к тебе просто не обращались. Он бы сейчас уже чертил сто двадцать первую схему проезда к остальным гадам... и при этом страшно морщился от жуткой боли в заднице.

— Это долго заживает, — неожиданно прорезался Петрушин. — Когда мы это делали в последний раз, он с месяц нормально ходить не мог. А в сортир, вообще — только с санитаром...

Спешу сообщить: ничего такого мы ранее не делали, и нашу убойную силу никто не подписывал на такие экспромты. Его дело — подкрасться, зарезать, пострелять... Но это грубое вмешательство неожиданно оказалось тем самым последним доводом. Может быть, свирепая физиономия Петрушина сыграла свою роль...

— Ладно, — кивнул Рашид, одобрительно посмотрев на Петрушина. — Что надо?

— Для начала — фото. Сам понимаешь, пользоваться такой плёнкой для розысков мы не можем...

— Фотки есть, это не проблема. Что ещё надо?

— Хотелось бы знать места, где она может появиться со своими кураторами. Хотя бы приблизительно. Чтобы можно было вывести определённую закономерность и построить прогноз, где она сейчас может находиться.

— Она где-то поблизости, — заявил Рашид. — Далеко уехать они не могли.

— ???!!

— Они были у меня, — Рашид вздохнул и нехорошо прищурился. — Знал бы я, что всё вот так...

— Когда?! Кто с ней был?

— Приехали двадцать восьмого, вечером — вот, как вы сейчас, в такое же время. Двое с ней были. Один наш, нохчо, другой араб — родственник мужа. Сказали, что федералы её мужа хотят поймать, поэтому её ищут, чтобы через неё на мужа давить. Сказали, пока усиление, надо отсидеться.

— Отсиделись, стало быть...

— Да, отсиделись. Вчера утром уехали. Я съездил, посмотрел — усиление кончилось, всё нормально...

Иванов крякнул и обвёл нас многозначительным взглядом. Опять опоздали. С другой стороны, может, оно и к лучшему. Брать штурмом чабанскую «точку», где сидит смертница с кураторами, готовыми в любой момент отправиться к Аллаху, — это ведь ещё то мероприятие. А если их выпасти издали, на нейтральной территории, грамотно сесть на хвост и выбрать удобный момент для захвата — это совсем другое мероприятие.