– Тебе плохо? – участливо спросил он и, встретившись взглядом с мокрыми глазами Оскара, вдруг возбужденно запричитал, коверкая слова: – О! Дологой длуг! Сунь нос в чай!

– А? – недоуменно переспросил дипломат.

– Сунь нос в чай! – широко улыбнулся шутник, щуря свои и без того узкие глазенки.– Ты все-таки плиехал? Эй! Ты меня слысись?

К счастью для прохожего, Оскар был настолько подавлен неудачными поисками денег, что на время утратил координацию. Иначе не миновать припозднившемуся горожанину расправы по всем правилам дипломатического искусства – Оскар просто убил бы его на месте, не снимая с лица вежливой улыбочки. Но в данный момент у него на это просто не было сил.

– Вот что, дорогой друг! – уныло сказал Оскар, выпуская в лицо насмешнику целую стаю мыльных пузырей.– Возьми сам свой нос и засунь себе его знаешь, куда?

– Ты не мой длуг, я уже вижу,– грустно сообщил узкоглазый незнакомец.– Но зачем хамить? Сунь-Нос-Вчай никогда не сказал бы так! Он был такой доблый, мой Сунь-Нос-Вчай!

– Э-э… – Оскар с запоздалым раскаянием открыл рот, выпустив в небо следующую порцию пузырей, но прохожий уже ушел.

Когда мрачный, как эпитафия, дипломат переступил порог дома Чайхана, светало. Полосатая кошка, подошедшая поздороваться, шарахнулась от него как от чумы – злость буквально изливалась из темных глаз дипломата. В гробовом молчании Оскар разулся и пошел по лестнице в свою комнату, спать. Однако, поймав мимоходом свое отражение в круглом зеркале, рама которого была любовно обклеена кусочками цветной фольги, он вздрогнул и подошел ближе.

Вот это он ? Он вот это ?

Неудивительно, что бедолага прохожий обознался. Оказывается, за какие-то пару дней волосы успели заметно посеребриться, а желтое одутловатое лицо с глазами-щелками никак не могло принадлежать не только дипломату, но даже второсортному уличному циркачу. Типичная рожа какого-нибудь местного эмигранта Сунь-Нос-Вчая из дальнего квартала. Или Дай-Вглаз-Сразу. Или Мой-Уши-Смылом. Или, что наиболее вероятно, Сыпь-Соль-Врану…

Занавеска дрогнула, и оттуда высунулась любопытная мордашка Лейлы.

– Дядя,– промурлыкала она.– Вы ходили гулять? Так поздно?

– Почему не спишь? – рявкнул Оскар, отворачиваясь от девушки и закрывая рукавом собственное отражение.

– Мечтаю,– призналась Лейла.– А ваш племянник скоро приедет?

– Да скоро, скоро! – сжимая кулаки от клокочущей внутри злости, проскрипел Оскар.

– Я так хочу его увидеть,– стыдливо призналась Лейла, присаживаясь на ступеньку и преграждая будущему свекру путь наверх.– У него на самом деле глаза как звезды, а дыхание пахнет цветами?

– Розами! – скрипнув зубами, согласился Оскар.– Тебе не пора спать, милая?

– Может, мне встретить суженого на пороге, когда он утром постучит в наш дом? – вопросила красавица, мечтательно поднимая глаза в потолок.

Не выдержав, Оскар позволил себе злобно-скептическую ухмылку.

– Насколько я знаю своего племянника, дорогая Лейла, он вообще не станет стучать, тем более рано утром. Хендрик любит сюрпризы! У него настоящий талант, не побоюсь этого слова, ПОТРЯСАТЬ близких людей! До дрожи! Не удивляйся, если сегодня или завтра увидишь его стоящим у своей кровати с самым невинным видом.

– Правда? – Эта мысль ужасно удивила красавицу.– Ну хорошо, тогда я пойду?

– Да иди уже! Иди!

Убрав с дороги неугомонную Лейлу, Оскар нырнул в комнату и задернул за собой ковер. От разочарования и злости его трясло.

Убедившись, что за окном не летают странные звери, дипломат приоткрыл кривую створку, рухнул на стул и отхлебнул из пиалы остывшего чаю. Итак, второй день в новом городе оказался ничем не лучше первого. Кошелек пуст, живот, наоборот, наполнен отвратительными помоями, в груди тупая боль, на сердце обида. Надо успокоиться и подумать о чем-нибудь хорошем. Отвлечься.

Тоскливо перебирая события последнего года жизни и не находя в них ничего хорошего, Оскар совсем сник, но тут сама судьба пришла ему на выручку. Порыв свежего сквознячка игриво протащил по столу мятую газету и пощекотал судорожно сжатый кулак неудачливого дипломата. Рассеянно переведя взгляд на газету и раздавленного вчера таракана, все еще валяющегося у тарелки, Оскар вздрогнул: тушка мелко шевелилась.

– Э! Да ты живой! – невольно изумился он.– Вот чудеса!

Тонкие изломанные ножки задергались в воздухе, и таракан, пьяно шатаясь, встал.

Не к чести человеческого рода надо сказать, что безответные животные часто становятся объектами для того, чтобы безнаказанно «отвести душу». Не исключение и дипломатические персоны: они отводят свою душу чуть реже, но гораздо изощреннее.

– Ух, какая у тебя хитрая мордочка! – полным коварства голосом мягко сказал таракану дипломат.– Знаешь что – я назову тебя Хендрик. Иди ко мне, Хендрик. Вот так, правильно: шажок, еще шажок. Хочешь хлебную крошку? На. Неужели еще хочешь? Вот обжора! На еще. Ешь, ешь, маленький. Жуй. А теперь, Хендрик… – Над столом угрожающе нависла ладонь с безукоризненно прямыми длинными пальцами и овальными ногтями.– … Получи! Получи! Получи! Получи!