— Да ты спишь хоть когда-нибудь? — раздраженно спросила Чио.

— Иногда сплю. — Не отрывая глаз от компьютера, Тинкер повернулась на футоне и уперлась ногами в стенку. — А иногда нет.

Чио заскулила.

За исключением солнечного света, других удобств в мастерской не предусматривалось. Поэтому, проведя несколько часов на ветхой табуретке, скверно игравшей роль стула в «рабочем кабинете», Тинкер вернулась в спальню. Она была очень недовольна тем, что Рики скопировал с ее домашней компьютерной системы все, чего недоставало в материалах, похищенных они после убийства ее отца. Он создал также отдельный файл, в котором разместил собственные записи. Рики явно пытался самостоятельно спроектировать ворота и ушел довольно далеко, подтверждая тем самым степень по физике, полученную в Калифорнийском технологическом. В общем, знания и талант этого тэнгу серьезно выделяли его из толпы прочих они.

Кроме того, Рики внес в компьютер все статьи по теории ворот, которые были опубликованы с того времени, как у китайцев появились чертежи ее отца. Некоторые из них оказались на китайском, но остальные — переведены, и, к счастью, аккуратно. Здесь же обнаружилась целая папка чертежей построенной космической станции и гиперфазовых ворот вместе со схемами энергопитания обоих объектов. Чтение файлов привело Тинкер к выводу, что какой-то они, знакомый и с физикой, и с магией одновременно, сумел расшифровать и расплывчатые записи ее отца, относящиеся к так называемому «Кодексу Дюфэ».

Тинкер знала все статьи, появившиеся после постройки ворот: западные ученые пытались задним числом спроектировать устройство, которое китайцы создали, казалось, едва ли не из воздуха. Поэтому она взялась за свежие, появившиеся в последние три месяца, публикации. И параллельно делала записи в рабочем окне.

А вот материалов пропавших без вести ученых в папке оказалось очень мало. Ее это сильно испугало. Она проверила, не отправил ли Рики загруженные файлы в корзину, позабыв потом ее очистить. Оказалось, она не ошиблась! Тинкер нашла в корзине дневник, который вел в заключении Генри Рассел. Ее потрясла железная воля этого человека. Он упорно сопротивлялся они, пока те не начали мучить его, сначала вырвав последовательно все пальцы левой руки, потом кисть, а потом и всю руку. В конце концов, очевидно, они сломали ему все, что можно и нельзя, и, после нескольких полубредовых слов, написанных Расселом, вероятно, в состоянии болевого шока, дневник внезапно обрывался. Тинкер решила удалить мрачный файл насовсем.

Все это время она размышляла и над словами провидицы. Что, что осталось недосказанным? Впервые увидела Тинкер в ее молчании хайзенбергианскую логику: предвидение будущего, а следовательно, и способность избежать его, усложняет избрание правильного направления. Вероятно, провидица не хотела сбивать Тинкер с некоего пути, который она выбрала бы сама как единственно возможный. Эх, вот бы отыскать ключ к тому, что, предположительно, она должна сделать! Отвечать они категорическим отказом не стоит — это доказал умерший Генри Рассел. Но и полное сотрудничество с ними невозможно.

В полном изнеможении Тинкер уронила компьютер на футон и подошла к окну посмотреть на звездное небо. В небе висела полная Луна, совершенно такая же, как на Земле или на Эльфдоме. Тинкер стала искать планеты, которые месяц назад, на Эльфдоме, стояли так близко друг к другу…

— Прекрати смотреть в окно, — простонала из своего угла Чио.

— Почему?

— Потому что от этого у меня болит голова.

— Почему это у тебя болит голова оттого, что я смотрю в окно?

— Потому что ты маленькая глупая фальшивая эльфийка, а все это — глупая трата моих способностей. Разве мое предназначение только в том, чтобы быть твоей надсмотрщицей? Ты никогда не спроектируешь эти ворота, и мое время и старания пропадут зря.

— Ну, тогда отпусти меня.

Чио бросила на нее мрачный, чернее ночи, взгляд.

— Да они просто закуют тебя в кандалы и швырнут в тесную и сырую яму. Будут кидать тебе заплесневелые крошки и тараканов в качестве белковой пищи. Почему это, интересно, ты должна жить как принцесса?

— Потому что от нее зависит весь план, — сказал Рики, появившийся в дверях с кипой одежды в руках. Чио что-то пролаяла ему на языке они, в ответ он презрительно рассмеялся.

— Мечтай, мечтай, маленькая кицунэ! Этого не случится. Мы никогда не станем для них чем-то большим, чем то, ради чего они нас создали. Мы просто инструменты. Молоток не превратится в аристократа только потому, что ему поддался упрямый, но жизненно важный гвоздь. Этим молотком либо вколачивают другой гвоздь, либо отбрасывают его в сторону и любуются тем, что было сделано с его помощью.

— Аристократа? — спросила Тинкер.

Так, значит, эти дурацкие «леди Чио» — всего лишь сладкая надежда Чио на вознаграждение за то, что она шпионила за Мейнардом и служит надсмотрщицей у нее.

— Онихида — сугубо феодальное общество. Яркие искры здесь крайне редки. — На ступне Рики виднелись целебные заклятия, и сама нога выглядела почти нормально. Но при ходьбе они прихрамывал и морщился от боли. — Кажется, мы навсегда застряли в мрачном средневековье. Аристократию обычно составляют высокородные, но иногда и низкородный может добраться до титула младшего лорда с помощью жестокости и педантизма. Таков, например, лорд Томтом. Но чаще всего, конечно, низкородные — это просто инструменты, сделанные высокородными. Ты, например, была создана Ветроволком.

— Ветроволк меня изменил, но не создал.

— Создать, изменить, обратить, слепить, все едино. Вот твоя одежда.

И он вручил ей всю кипу. Пять смен трусов, носков, рубашек и джинсов. Белье было шелковым, а джинсы — «Levi's», все в точности ее размера. За маской ярких синяков глаза Рики светились широкими лазурно-голубыми дисками. Если бы Тинкер не прочла дневник Генри Рассела, она, возможно, почувствовала бы себя виноватой.

— Я бы послала Ветроволка ко всем чертям, но не предала бы друга.