Преступника готовят к пытке. Палачу приказано лишь слегка «начать» свое страшное дело, — попугать, не более. И он клянется, что выполнил приказ в точности... Но почему же преступник умер?
Аренев Владимир
Нечаянное убийство
(детектив)
– Ну-с, начнем, - говорит следователь и надкусывает очередной пончик. Кусает он аккуратно, так что - никаких пятен на рубахе, никаких этаких, знаете, алых, неопрятных символов и аллегорий. Просто проголодался человек.
Вводят преступника. Волчий взгляд исподлобья, татуировка на обнаженном плече, черные полукружья под ногтями. У дыбы скучно позвякивает инструментом палач. Преступника приковывают - крепко, надежно.
– Покажи нашему гостю весь набор, - любезно просит следователь. Палач кивает и идет в дальний угол камеры. Там - копошенье теней, из которых выблескивают отдельные фрагменты: то лезвие, то шип, то железный сапог.
Вообще в камере всего один более-менее яркий источник света - лампа у пюпитра, за которым сидит четвертый персонаж: махонький, скрюченный, будто шагнувший с полотна безумного художника. Он и сам похож на живописца - всё время поглядывает поверх пюпитра на камеру, а потом - шурх-шурх-шурх, шурх-шурх-шурх.
И страницу переворачивает. Не рисует - записывает.
Хотя казалось бы - что писать? Допрос еще не начался.
– Допроса сегодня не будет, - говорит следователь, надкусывая еще один пончик. Можно бы и раньше догадаться: какой же идиот станет перед допросом брюхо набивать!
– Просто посмотришь на инструмент, полежишь, подумаешь. Настоящим делом займемся завтра. Хотя...
– щелкает он пальцами, - хотя, пожалуй, кое-что начнем прямо сегодня. Чтобы легче думалось.
Он кивает палачу и выходит. Уже на лестнице кривится, услышав из подвала пронзительный, полный нечеловеческой боли крик.
А утром - скандал, утром - катастрофа!
– Я ведь говорил - только слегка, чтобы сговорчивей стал. Сам на плаху пойдешь, болван!
Палач краснеет, это видно даже под кумачовым колпаком.
– Поверьте, я свое дело крепко знаю!
– обижается.
– Только пятки чуток пощекотал да одну иголочку под ноготь... это даже дети переносят, даже беременные женщины... Если хотите знать мое мнение, кто-то его убил. Нарочно.
– Проклятие! А стража что?
– Да проверял уже. Безотлучно стояли, не врут.
– Так кто же тогда его... как?!..
– И тут взгляд следователя упирается в пюпитр, за которым вчера шуршал писарь. Там пусто.
– А где "Fixator"?! орет, топорща усы, следователь.
– Где, спрашиваю тебя, "Fixator"?!!!
А тут уж и писарь в двери бочком протиснулся, вздыхает:
– Беда!
– Увидел покойника, спал с лица, лапки свои стискивает до хруста: - Вчера оставил я "Fixator" незапертым. Увели его. Сами знаете, нынче народ грамотный пошел, до чтива жадный.
– Пойдешь под суд, сволочь, - шипит следователь.
– Или забыл, что в нашем Королевстве слово написанное становится делом? Тем более прочитанное!
Палач с писарем только глазами хлопают, не понимают. И тогда следователь им объясняет: магический фолиант "Fixator" прочитан был не единожды и не дважды. "Щекотанье пяток" и "иголочка под ногти" повторялись для пленника всякий раз, когда кто-то читал описание пытки. И наконец бедняга не выдержал.
Кто именно убил его? Как знать, может быть, ты, читающий эти строки.