Почему я проиграл? Может, зря ждал, пока подсохнет размытое поле, и упустил полдня, вместо того чтобы тотчас атаковать слабеющего Веллингтона? Или мне не следовало отсылать Груши - ведь это лишило меня трети армии? И, возможно, это и не позволило мне разбить Веллингтона? Это - ошибка? Или то ошибка?.. Нет, думаю, дело в другом. Что бы я ни делал прежде, все было правильно. А теперь - все было ошибкой. Я перестал быть нужен... кому? Судьбе? Истории? Господу?..

Нет, вычеркните все это! Напишите просто: но старая гвардия и моя слава в тот день остались не сломленны. Мои гвардейцы закрыли своими телами отход остатков армии на Шарлеруа. И Груши, бездарно упустивший Блюхера, сумел увести свой корпус с поля сражения, сохранил всех своих солдат... Возвращаясь в Париж, я понял: мне нужно жить, чтобы... выиграть!..

Император остановился и сказал:

– Душно... Выйдем на палубу.

Смеркалось. Он смотрел на волны. И повторил:

– Я выигрываю... побеждаю и падаю в бездну... Где началось падение? В Смоленске? Погубила мечта? Но зато какая величественная! Занять Москву, оттуда - в Индию. И там приставить шпагу к английскому горлу!.. Величайшая империя... бескрайняя...

В этот миг раздался крик с мачты: "Земля!" Люди высыпали на палубу. Вдалеке из волн океана вырастала черная скала. Одинокая скала, которую он получил взамен империи, - Святая Елена. Было 17 октября. И 71 день пути. Как всегда, все было мистично в его судьбе - даже цифры.

Маршан принес подзорную трубу - ту самую, которая была при Аустерлице и при других великих победах императора. Теперь он рассматривал в нее итог этих побед - встававший посреди океана остров. Точнее - гигантский выброс вулканической лавы. Первое впечатление: огромная, без всякой растительности черная скала, вздымавшаяся между двумя столь же мрачными черными пиками. Это был страшный черный нарост посреди океана. После цветущих берегов Франции, после столь красочно описанных им покрытых зеленью гор Корсики...

Я сказал:

– Похоже на испражнение дьявола по пути в ад.

– Зачем же так?
– Император все глядел в трубу на ужасное место и сказал, клянусь, почти удовлетворенно: - Обычная скала... для Прометея... к которой трусливые боги придумали приковать мятежного героя...

Он усмехнулся. Сравнение было найдено.

Уже был виден порт, беленькие домики выглядывали из густой зелени, и дорога уходила вверх, кружась по мрачной скале.

– Что это за дорога?
– спросил император у адмирала.

Тот смутился и объяснил:

– Это дорога на плато Локвуд, где вы будете жить.

– Дорога в ад, как я понимаю...
– Император улыбнулся.

Вершина горы и плато были затянуты тучами - там шел дождь.

– Но пока будут готовить ваше жилище, вы будете жить внизу, - торопливо добавил адмирал.

Император засмеялся и сказал мне:

– Сравнение с Прометеем хоть и банально, но правдиво, запишите его Лас-Каз. И не печальтесь. Запомните: люди не прощают властителям удачных судеб. Кто такая Мария Антуанетта до гильотины? Хорошенькая потаскушка на троне. А после гильотины о ней начали писать стихи и романы, она стала трагической героиней истории. Несчастье - великий соавтор в судьбе королей. И эта скала нам очень пригодится... Я изведал всё, моей репутации не хватало только одного - несчастья. Ибо нет возвышенней зрелища, чем великий человек, противостоящий невзгодам... Он куда более велик, более свят и достоин почтения, чем когда сидел на троне. Я носил две короны - Франции и Италии. Англичане увенчали меня третьей, самой великой, которую носил сам Спаситель, - терновым венцом.

И тогда-то меня и осенило: так вот что он задумал! Вот почему он сдался англичанам!

Он прочел мои мысли и улыбнулся.

– Они попались, мой друг. Запишите в вашу летопись: семнадцатого октября после семидесяти одного дня пути император прибыл на остров Святой Елены. Свой сорок шестой день рождения он встретил в неволе, подло захваченный англичанами - его заклятыми врагами.

Из моего дневника

Только что император удалился в свою каюту, а я отправился в свою. Вместе с сыном мы собирали вещи. А скала все вырастала в окне каюты и скоро закрыла его. Судно подходило к острову...

Мы уже стояли на якоре, когда я вышел на палубу. Совсем темно. Огоньки в домах. И в темноте грозно чернеет скала... Причалила шлюпка, в нее сошел адмирал Кокберн. Гребцы повезли его к пристани...

Утром я увидел прелестный городок, утопавший в зелени. Император уже был на палубе. Раздались команды, плеск весел - шлюпка привезла назад адмирала. Вместе с ним губернатор острова, который должен был передать свои полномочия Кокберну. Кокберн представил его императору, и император обрушил на него град вопросов об острове. По его смущенным ответам я окончательно понял, что зеленый Эдем, который раскинулся вокруг пристани, к нам отношения не имеет. Наше жилище будет находиться на той страшной черной скале, укрытой тучами...

Как выяснилось потом - всегда укрытой тучами.

Император смотрел на скалу и, клянусь, улыбался...

Эти первые дни император проводит на корабле, гуляя по палубе и беседуя с Бертраном и прочими спутниками. И все с той же усмешкой рассматривает беспощадную скалу.

Наконец-то! Сегодня поздним вечером нас отвезли на остров. Я был в одной шлюпке с императором. Мы причалили. Множество людей столпилось на пристани - смотрят на императора почти испуганно...

Пока на скале готовят наше жилище (по слухам, которые принес Киприани, там когда-то был скотный двор), мы обитаем у ее подножья в очаровательном портовом городке Джеймстауне. Английские корабли стоят прямо напротив наших окон - стерегут. И множество красных мундиров высадилось на острове - тоже стеречь. Каждый день я вижу, как некоторые суда медленно оплывают наш остров. Весьма обстоятельно стерегут.