– Ты знаешь язык, рыжебородый, но это не делает тебя цыганом, или даже братом цыган, – ответила она на том же языке. – К тому же, повторяю, мы ничем не владеем. Что вам нужно здесь?

– Я слышал, что у цыган старые люди иногда знают много языков, – сказал Оуэн по-цыгански. – Вы ведь кочевой народ и бываете со своими кибитками повсюду. У нас с собой одна старинная книга, и мы хотели бы узнать, о чем она.

– Старинная книга? – Цыганка сверкнула глазами. – Дело, верно, касается сокровищ?

– Сомневаюсь, – усмехнулся Оуэн, – в ней, похоже, нет ничего примечательного, за исключением того, что представляет интерес для моего ученого друга.

– О! – Она уставилась на Кайтая, а потом резко перешла на обычную речь. – Не говори больше по-цыгански, гахьо.Ты плохо говоришь, и это раздражает меня. Желтолицый, дай я посмотрю твою руку.

Кайтай послушно протянул руку, и цыганка несколько мгновений рассматривала ее.

– Ага, – сказала она, кивнув, – хорошая судьба, чик прала.Я думаю, твое желание исполнится, и у тебя останется еще достаточно времени, чтобы насладиться этим. И еще тебя ждет очень дальняя дорога… Дай и ты мне свою руку, рыжебородый. Левую. Посмотрим… – Она склонилась к его руке, и тут выражение ее лица странно изменилось. Она долго вглядывалась в ладонь Оуэна.

– Мне кажется, и у тебя все сложится удачно, – проговорила она, – но все зависит от того, что считать удачей. Здесь есть очень многое. Потери и приобретения, и снова потери… о, очень многое. И долгая жизнь. Я хотела узнать твое предназначение. Хотела понять, можно ли мне помочь тебе, и теперь вижу, что я должна это сделать. – Она отпустила руку Оуэна с непонятной, натянутой улыбкой. – Даже воровство написано на этой руке.

Оуэн пожал плечами.

– Ведь твой народ часто говорит, что человек должен жить как ему хочется, – ответил он ей. – Небольшая кража… ведь ты знаешь, мы все не без греха.

Она засмеялась:

– И ловкость в речах – тоже. Ладно, баро,я знаю одну старуху из нашего племени, которая помнит много старых языков. Она называет себя моей прабабушкой, но я ей не верю. Я отведу вас к ней.

С гибкой грацией она двинулась между повозками, а Оуэн и Кайтай пошли следом. Оуэн заметил, что бегавшие ребятишки сворачивали в сторону, чтобы не пересекать ей путь, а взрослые цыгане провожали ее взглядами, исполненными странной почтительности.

– Ты – царица табора, – догадался Оуэн.

Она кивнула:

– Да, умница баро.Я – Зельза. – Она назвала свое имя с такой важностью, будто это был титул. – Но мой народ беден и немногочислен, – добавила она, когда они уже входили в другой разноцветный фургон. Взгляд ее скользнул в сторону Оуэна. – И сейчас у нас больше нет царя. Я одна…

Она легонько постучала в дверь. Изнутри злобно отозвался высокий голос, говоривший с сильным акцентом, и Зельза ответила. Последовал трескучий обмен на цыганском языке, и затем дверь отворилась.

Женщина, глядевшая на них с порога, вполне могла быть чьей угодно прабабушкой, или даже прапрабабушкой. Ее лицо было как дряблое зимнее яблоко, коричневое, морщинистое и иссохшее, но глаза горели, как у молодой девушки, и держалась она прямо и с достоинством. У нее даже оставалось несколько зубов, которые она показала в том, что равно можно было счесть и улыбкой, и злобным оскалом.

– Будят старую женщину, которой так нужен покой. Хотела показать мне книги, да я вижу, что тебе надо, распутница, – бранила старуха Зельзу. – Мало тебе мужчин в таборе, вдовица? Готова угождать первому же гахьотолько за его роскошную бороду! И что это за дурацкая книга, из-за которой вы меня побеспокоили?

Кайтай поклонился старухе – у его народа всегда было принято почитать старость.

– О высокочтимая, я – Кайтай, скромный школяр. У меня здесь… – он открыл сумку и извлек оттуда крошащийся, ветхий свиток, – одна очень старая книга. Я надеялся найти кого-нибудь, кто мог бы подсказать мне способ прочесть ее. Счастливая судьба распорядилась так, что мы встретили ваши кибитки на своем пути.

Старуха в ответ хихикнула, видимо польщенная учтивой речью и манерами. Она взяла у него рукописи, а Зельза отворила глядевшее на табор крохотное оконце, чтобы впустить немного света.

Старая цыганка разложила книгу на узкой походной койке, уселась и стала, щурясь, рассматривать ее, часто переворачивая листы. Зельза, Оуэн и Кайтай безмолвно стояли в полутьме. Оуэн нагнул голову, потому что кибитка была низка для него, зато Кайтай был весь как натянутая струна.

– Такие письмена я встречала, – заговорила наконец старуха, и Кайтай шумно выдохнул. – Но… это очень древний язык, почти уже забытый. Я не смогу помочь тебе: я разбираю лишь отдельные слова, которые похожи на слова других языков… Этот знак, например, обозначает море. Повторено семь раз. Возможно, речь идет о народе, жившем у моря. Есть тут и древние слова, означающие кузнечное ремесло, соляные работы и торговлю. Эта рукопись может быть книгой о магии или руководством для ювелирных мастеров. О! Здесь стихи. И еще что-то похожее на имя древнего правителя. Мне кажется, это отрывки из разных книг.