Раньше мне не пришло это в голову, поскольку я этого никогда еще не делал. Гимар объяснял мне, как именно проделывают подобные штуки, но считал, что я для них еще зелен. Согласитесь, одно дело – знать, а совсем другое – сделать. Стена оказалась вязкой и обжигающе холодной. Оказавшись снаружи, я через некоторое время обнаружил, что изрядно отморозил мочки ушей и кончики пальцев на левой руке. Но это было потом. А сначала я обрадовался… Или нет, обрадовался я тоже потом. Сначала я в ужасе смотрел сквозь стену и видел Город. Вернее, то, чем он был на самом деле.

Смотрел сквозь стену – это еще не так сказано. Вроде она и была на прежнем месте, а вроде ее и не было. Она была прозрачной и непрозрачной одновременно. И Город вместе существовал и не существовал. Товары и лавки, стрельбища и карусели… при желании я мог бы видеть и их, но их не было. Совершенно жуткое зрелище. Лучники, улыбаясь, натягивали ничто и посылали несуществующие стрелы в ничто. Кто-то жевал ничто, кто-то надевал ничто на пальцы или шею, кто-то заботливо заворачивал свежекупленное ничто в несуществующее. Лавки отсутствовали, они были нарисованы – кое-где на стенах, красками, а кое-где торопливо нацарапаны прутиком на земле. И люди… меня просто холод продрал: многие уже были полупрозрачны, от некоторых еще виднелись лишь стертые очертания и тень. Так вот зачем явился Город в наших краях. Не просто приманка, не просто ловушка. Он высасывает силу у своих жертв. Так вот почему я чувствовал такую невероятную усталость! Но они, эти люди, они ее не чувствуют. Город пожирает их заживо. И в нем осталась моя жена. И Тенах. И лучница Халлис. И если я вот прямо сейчас ничего не придумаю, я не увижу их никогда.

Я думал и думал, и все впустую. И не заметил, как к открытым воротам в несуществующей стене подошли двое. Я смотрел только на Город. Я заметил их уже в Городе.

Тайон и Тенхаль здорово вытянулись за неделю нашего отсутствия. Ох уж это эльфийское время. Я даже не сразу узнал их. А узнав, с воплем рванулся сквозь стену обратно. Только не это! Боги, Мертвые мои Боги, только не дети!

Я опоздал. Прежде, чем я успел добежать или хотя бы крикнуть, Тайон вынул из кармана монетку и небрежно бросил ее торговцу. Я хотел закричать: «Тайон, не бери!»

Поздно.

Тайон взял в руки купленный нож.

Повертел равнодушно, скомкал, как платок, и бросил.

Смятый нож даже не таял, он исчезал, как сгорающая тряпка, только не дымил и не обугливался. Он корчился и исчезал постепенно, А потом исчез совсем.

От того места, где только что был нож, потянулась странная рябь. Словно поверхность воды, этой рябью подернулись лавки, товары, лица торговцев. Они корежились, сминались, опадали. Больше всего это походило на рожицу, нарисованную на надутом пузыре, который взяли и проткнули.

Тайон и Тенхаль шли сквозь Город, и за ними по пятам шла смерть несуществующего. От их небрежного прикосновения прахом рассыпались лавки, под их ногами исчезала мостовая. Они шли, такие веселые и спокойные, а я стоял и смотрел, и с необыкновенным умиротворением думал, что я дурак.

Город исчез быстро. На самом деле он был совсем небольшой. Это мне он показался большим, когда я метался в поисках выхода. И, когда Города не стало, произошло нечто совсем уж необыкновенное. В полупризрачных людей разом вернулась плоть. Мгновением позже ветер донес до нас далекий, почти беззвучный хлопок, словно неловкий удар порвал детский мячик.

Я с облегчением увидел идущую ко мне Ахатани, немного погодя – Тенаха и Халлис. Даже недолгое прибывание в Городе истончило их пальцы и обвело глаза темными кругами, но ничего худшего не случилось.

А потом мы подошли к нашим непослушным детям, которые все-таки удрали из-под опеки эльфов и последовали за нами. Я с умилением взирал на Тенхаля, который придумал весь план побега, и на Тайона, сделавшего то, что не догадался сделать: купить, и тут же, не воспользовавшись, выбросить. Теперь, когда решение найдено, оно кажется таким очевидным.

– Сынок, – я никогда не называл его иначе, нежели по имени, – как ты догадался выбросить нож?

– Так ведь он был ненастоящим, – ответил мне маленький ученик эльфийского кузнеца.

Если вы думаете, что на этом все благополучно закончилось, то вы крупно заблуждаетесь: Тут-то все и началось. Ораву спасенных предстояло накормить – и чем скорее, тем лучше. Недоставало еще, чтобы они померли от голода, когда спасение уже приспело. К сожалению, это было очень и очень возможно-теперь, когда Города нет, голод и усталость, неощутимые раньше, могут прикончить их в два счета.

На охоту отправились Халлис и я. При всем моем уважении к Тенаху должен заметить, что стреляет он значительно хуже. Так что Тенаху мы поручили разделку добычи, Ахатани готовила еду при посильной помощи тех, кто еще мог подняться, а Тайон и Тенхаль били мелкого зверя, заявив, что они мужчины, а значит, охотники. Мда. Отправившись в колдовской Город, мы ожидали, что нам придется совершать невесть какие подвиги. Обошлось без подвигов, наоборот, мы вляпались по самые уши. Зато нам пришлось трудиться, не покладая рук. Мне частенько приходилось работать тяжело, но никогда – так быстро. И все равно мы бы не управились, если бы не эльфы.