– Я хочу заранее предупредить Ваше величество, что мне не нравится положение ребенка.

Бонапарт потребовал дополнительных разъяснений, чтобы понять, что это значит, и спросил:

– И что вы в таком случае намерены делать?

– Сир, я вынужден прибегнуть к скальпелю.

– Боже мой, - заволновался Наполеон, - а это не опасно?

– Ничего не поделаешь, надо сохранить и мать, и ребенка.

– Во всех случаях, Дюбуа, прежде всего спасите мать. Пожалуйста, поспешите к ней, я сейчас приду.

Доктор вновь спустился по лестнице, ведущей прямо в покои императрицы. Его величество поспешно вышел из ванны, оделся и пошел на половину своей супруги. Я последовал за ним, ибо и мне было небезразлично, что делается внизу.

Но в спальню жены Наполеон вошел один. Все высшие офицерские чины собрались в гостиной, двери были широко раскрыты. Словно то был праздничный день. Я был в туалетной комнате, смежной с гостиной. Наши двери тоже были распахнуты.

Наконец новорожденный появился на свет. Император спросил у графини Монтескье [25] , которая принимала ребенка:

– Мадам, ну что?..

Нянька ответила:

– Минутку терпения, сир, сейчас посмотрим.

Но Его величество не стал ждать, обеими руками он взял сына и показал всем. Потом быстро прошел в гостиную и сказал:

– Господи, прикажите, чтобы дали двести артиллерийских залпов!

Наполеон очень любил детей, часто спрашивал о моем сыне. Однажды я привел ребенка в его кабинет, императрица тоже была там, она улыбнулась и сказала:

– Какой прелестный наследник!

В то время моему сыну было четыре года, он со всеми говорил на "ты" и был лишен свойственной его возрасту застенчивости. Бонапарт обнял его, усадил на подоконник, и он сразу же начал играть с его орденами и спрашивать, кто их вручил ему.

– Такие вещи дают только тем, кто умен. Ты ведь умный, правда?

Его величество заглянул ребенку в глаза:

– А ну-ка погляди на меня!.. Да ты, видать, шалун...

Мне было не по себе, что мальчик разговаривает с императором на "ты" и усиленной мимикой старался призвать его к порядку. Его величество заметил это, повернулся ко мне спиной и продолжил беседу:

– Ты молишься Богу?

– Да, каждый день, - ответил мой сын.

– А как тебя зовут?

– Ашил Рустам, а тебя?

Я был вынужден подойти и сказать:

– Послушай, Ашил, это наш император.

Мой сын понял это по-своему:

– А, значит это ты каждый день ходишь с моим папой на охоту?

Бонапарт удивленно посмотрел на меня:

– Неужели и в самом деле не узнает?

Я стал оправдываться:

– Ребенок постоянно видел вас только в охотничьей одежде, поэтому в мундире не узнал вас.

Наполеон ласково потянул Ашила за ухо, растрепал ему волосы. Мальчику было очень весело, и ему хотелось продолжать болтать, но Бонапарт сказал:

– Мне пора идти завтракать, а ты как-нибудь еще раз приходи ко мне в гости.

Я спал на половине Бонапарта, в комнате, смежной с его спальней, где для меня каждую ночь ставили раскладушку. А в тревожные дни я придвигал раскладушку к дверям его спальни.

Однажды ночью Его величество не стал вызывать меня звонком, а просто открыл дверь и наткнулся на мою кровать. Он понял мои опасения и залился хохотом. На следующий день всем рассказывал:

– Если даже враги ворвутся в мою спальню, Рустам не будет виноват. Он защищает императорскую дверь своей кроватью.

Но, повторяю, я делал это только в тревожные дни, обычно же спал в середине комнаты, пока дворцовый маршал не нашел нужным поставить в комнате широкий шкаф с кроватью.

Подобные удобства были созданы в Сен-Клу. Во время нашего очередного посещения Сен-Клу дворцовый маршал заметил, что так будет аккуратнее и удобнее. Я нашел весьма уместным его нововведение и с этого дня спал на своей новой кровати.

Но однажды Его величество - вышел ночью позвать меня и, не найдя кровати возле дверей, страшно переполошился. Заметив шкаф, в котором стояла моя кровать, потряс меня за плечо. Спросонья я не сообразил, что происходит. Первой моей мыслью было, что это преступники ворвались в спальню императора. Я вскочил с места, чтобы схватить их. Однако тотчас же понял, кто передо мной, и страшно смутился. Тем более, что он осыпал меня упреками;

– Так-то ты защищаешь жизнь императора? Вот так все и покидают меня...

Я проводил его до дверей спальни, объясняя на ходу, почему я спал не там, где он ожидал, но он ничего не желал слушать. Лишь наутро, вспоминая о ночном происшествии, он долго смеялся над тем, как я испугался.

– Верно, сир, - признался я, - я и сейчас дрожу, вспоминая ту минуту. Мне показалось, что кто-то хочет ворваться в спальню Вашего величества. И даже в один момент я схватил вас.

Бонапарт рассказал об этом случае и Жозефине, которая всегда защищала меня: