— Я не… не такая, как вы сказали, — ответила она.

Незнакомец засмеялся. Лорин скорее почувствовала это по его дыханию, чем услышала. Не в силах более вдыхать исходивший от незнакомца запах виски, она отвернулась.

— Правда? — с издевкой переспросил он. — А в городе все говорят, что ты грязная шлюха, которая спит с мексиканцами.

Незнакомец явно не был храбрецом. Зачем иначе он стал бы дожидаться ее в темной кладовой, да еще накачиваться виски, чтобы заглушить страх? Сознание этого не делало, правда, его слова менее обидными для Лорин. Почему это все ее так называют? Она, кажется, не настолько уронила себя в глазах окружающих, чтобы они были о ней такого низкого мнения. Да, единственный человек, с которым она встречалась еще около полугода назад, был мексиканцем. Ну и что? Рауль Эстевес — так его звали — был добрым, трудолюбивым, прекрасно образованным и эрудированным человеком. Он преподавал в местном университете и пользовался всеобщим уважением. Сейчас Рауль Эстевес был мертв. Его убили в апреле, вместе с двумя другими людьми. Кому и зачем понадобилось организовывать это покушение, так и осталось тайной, но Лорин чувствовала, что в этом есть и ее вина. Только теперь, когда с момента убийства прошло около полугода, она начала воспринимать случившееся как обычное покушение, которое она была бессильна предотвратить. В чем она может быть виновата? Виновником, очевидно, является тот, кто нажал на курок. Да, человек, который был ей глубоко симпатичен, действительно погиб, однако ее вины в этом нет. Утверждать обратное значило бы, как она думала, приписывать себе сверхъестественные качества, способность давать людям жизнь и смерть, что является исключительной привилегией Господа.

— Это ложь! — с негодованием сказала Лорин, пытаясь освободиться от руки, державшей ее за горло. — Рауля уважал весь город. И на его похороны все собрались потому, что очень любили его.

Незнакомец резко потянул ее назад, как будто собираясь опрокинуть на спину, и Лорин, чтобы удержать равновесие, пришлось встать на цыпочки. Одновременно он сильнее сжал ей горло, и на последнюю фразу воздуха уже не хватило.

— Все знают, что ты блудлива, как кошка. С каким удовольствием я выпустил бы тебе кишки!

Незнакомец заламывал ей руки все сильнее, и Лорин была вынуждена еще немного подняться на носки. Ее руки дрожали от напряжения, а ноги были вытянуты настолько, что ступни, казалось, вот-вот оторвутся. Лорин едва могла дышать и с трудом ловила ртом воздух.

— Я никому не изменяла, — прерывающимся от боли голосом сказала она. Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Пожалуйста, отпустите меня. Мне очень больно.

— Больно? — Незнакомец засмеялся. — Мне доставляет удовольствие это слышать. А ведь ночь еще только началась…

— Что вам нужно? Я вас даже не знаю. Кто вы? Мы можем поговорить об этом? Если я чем-то рассердила вас, пожалуйста, скажите. Дайте мне хотя бы возможность…

Рука незнакомца вновь сжала ей горло, и Лорин, почувствовав, что задыхается, остановилась на полуслове. Мысли с лихорадочной быстротой кружились в ее голове. Все-таки должен быть какой-то способ освободиться, думала она. Сделать это, правда, было нелегко. При всем том, что незнакомец был явно в подпитии, он очень хорошо выбрал позицию для атаки и сейчас мог в любое время задушить ее или даже сломать ей шею. Заломив ей руки за спину, он держал их так, что любое резкое движение могло повредить плечевые суставы, после чего Лорин лишилась бы последней возможности защищаться.

Лорин хорошо знала все эти приемы. Она изучила их еще в колледже, когда проходила курс самозащиты. Ходить ночью по университетскому городку было небезопасно, и каждая девушка — особенно такого маленького роста, как она — должна была уметь по крайней мере продержаться до тех пор, пока не подоспеет помощь.

Незнакомец явно рассчитывал взять Лорин на испуг. Частично он достиг своей цели; кроме того, заставив ее подняться на цыпочки и прогнуться назад, он не давал ей никакой возможности встать и обернуться к нему. Похоже, он очень хорошо все продумал, и единственное, что он не учел, был рост Лорин, а также ее ловкость, в свое время немало поражавшая инструктора.

Наклонившись к Лорин, незнакомец стал подробно, явно смакуя каждое слово, рассказывать, что он собирается сделать с ней перед тем, как убить. Перед глазами Лорин начали развертываться страшные, отвратительные картины, однако в том, что делал незнакомец, было и нечто положительное. Увлекшись своим рассказом, он немного ослабил хватку, и Лорин получила возможность немного передохнуть. Придя в себя, она согнула ногу в колене и, сильно и резко выбросив ее назад, ударила незнакомца острым каблуком.

Рука незнакомца непроизвольно сжалась, и Лорин почувствовала, что задыхается. Она была уже в полубессознательном состоянии: перед глазами проплывали красные и белые круги, ноги ослабели, в ушах, как взрывы, раздавались проклятия незнакомца. Затем все это исчезло, и она почувствовала, что проваливается куда-то в темноту.

Я умираю! Я умираю! Нет! Этого нельзя допустить! Нельзя позволить этому человеку задушить себя, как курицу, предназначенную для воскресного обеда. Надо бороться. Вперед!

Сознание надвигающейся смерти придало Лорин силы, и она в отчаянном порыве, бывшем полной неожиданностью не только для незнакомца, но и для нее самой, попыталась освободиться. Ошеломленный ее действиями, незнакомец разжал руки, и она оказалась на свободе. Вздохнув полной грудью, Лорин упала на колени и провела рукой по полу, пытаясь нащупать в темноте свои туфли. Найдя их и взяв в руки, она выставила вперед каблуки и, угрожая ими незнакомцу, как оружием, на мгновение остановилась, а затем стремительно бросилась к двери. Только захлопнув ее и повернув ключ в замочной скважине, она почувствовала себя в безопасности.