Но норвежцы продолжали продвигаться вперед. Оглянувшись на странный звук, Рагнор увидел, что Питер методично отрубает мертвецам головы.

— Питер! Что ты делаешь? — скорее в недоумении, чем с отвращением или гневом воскликнул Рагнор.

— Мы сожжем их с молитвой, — сказал Питер, как будто его слова могли дать объяснение его действиям.

— Давайте поищем живых, — предложил Хаган. Они продолжали путь, пока не набрели на деревенскую церковь. Дверь приоткрылась и закачалась на петле. Братья переглянулись. Хаган пожал плечами.

— Кто хочет жить вечно? — с напускной веселостью спросил он.

— Я пойду первым, — пожал плечами Рагнор и добавил: — Я — седьмой сын.

— Мы пойдем вместе.

— Здесь всего лишь церковь.

Они сделали вместе еще один шаг, приблизившись к входу. Дверь широко распахнулась. Из церкви выбежала девочка и бросилась к Хагану, который от удивления чуть не упал.

Затем вышел юноша, щеки которого едва покрывал пушок.

— Мы побежали в церковь, когда они начали наступать, — торопливо заговорил он. — О Господи! Вы меня понимаете? Мы единственные выжили! Они… Они напали на овец и коров. Я видел, как мой отец…

Больше он ничего не сказал, он перегнулся пополам и упал на землю в рыданиях. Монахи подошли сзади. Один из них помог мальчику подняться на ноги.

— Сколько людей выжило?

— Пятнадцать — двадцать… все в церкви.

— Начинаем строить баррикаду, — громко приказал дружинникам Хаган.

— Вы можете строить свои баррикады, — объявил Питер, но я нам говорю — в церкви вы будете в безопасности.

— Мы должны строить заграждения, — начал втолковывать монаху Рагнор.

— Если должны, то стройте, — ответил ему Питер, — а мы должны делать то, что нам надлежит. Сын мой, — спросил Питер у мальчика, — где же остальные?

— Сейчас выйдут, теперь, когда… мы вас увидели. И тут из церкви начали выходить люди. Те, кто шел позади, в безумии своем толкали тех, кто выходил первым.

Какая-то женщина бросилась к Рагнору. Она обхватила его руками и подняла лицо с огромными черными глазами. Растрепанные темно-каштановые волосы ее разметались по спине. Юбка была порвана, рубашка вся в пыли, щека поцарапана. Она была очень красива.

— Слава Богу! — прошептала она. Он смотрел на нее во все глаза.

— Вы здесь, вы пришли. Вы не солгали моему отцу, вождю.

— Мы пришли слишком поздно.

— Но вы спасете жизнь нам, оставшимся!

— Спасем или умрем вместе с вами, — пообещал Рагнор.

— Алан, помоги им. Отдай им то, что осталось у нас из инструментов. Мэри, помоги мне принести воды и все, что мы сможем найти из еды.

Она все продолжала его обнимать.

— Мы будем сражаться вместе с вами или погибнем, — тихо произнесла она.

— За работу! Скоро наступит ночь!

— Принимайтесь за мертвецов, други мои! — призвал Питер монахов. Рагнор покачал головой, но монахи продолжали работать с утроенной энергией, собирая и животных, и людей. Разожгли огромный погребальный костер.

Запах горелой плоти оказался мерзок.

— Даже для викинга, — печально усмехнулся Хаган. Когда стемнело, Питер настойчиво велел всем идти в церковь. Хаган согласился.

— Норвежцы не боятся темноты, — обратился к монаху Хаган, — но люди устали.

Церковь представляла собой наилучшее укрытие — что-то вроде крепости. Тем более что вокруг нее успели возвести частокол.

Прошло несколько часов. Оставшиеся в живых женщины принесли воду и все, что осталось из еды. Дочь вождя подошла к Рагнору. Тот стоял у освещенного луной окна.

— Хаган сказал, что на твое место придет другой часовой. Тебе надо поесть. Пойдем, я приготовила для тебя пищу.

Она повела его в угол, где несколько деревянных скамей сдвинули вместе так, что получился стол.

Он ел жадно, с волчьим аппетитом, а насытившись, спросил:

— Я съел и твою долю?

— Даже если так, я не возражаю. Я к твоим услугам, хотя такие, как ты, берут то, что хотят, не спрашивая о желаниях других.

— Такие, как я?

Она пожала плечами.

— Ну да. Викинги.

— Ах, викинги.

Она опустила голову, но вскоре вскинула ее с дерзкой улыбкой.

— Хорошо. Может, дело не только в том, что ты — викинг.

— В самом деле?

— Ты — мужчина. Мужчины всегда берут то, что хотят, оставляя после себя… разрушение.

— Ты видела людей, темных врагов, приходящих ночью?

Она отвернулась.

— Я ничего не видела. Я приходила сюда и пряталась под алтарем, как мне велел отец. Мы знали, что они приходят в темноте. Большинство мужчин выходили им навстречу, чтобы драться. Ты видел, сколько их там полегло снаружи, Некоторые женщины и дети прятались в церкви. Но большинство надеялись отсидеться в домах.