Я не знаю, какого рода научные идеи "генерирует" "Далекая Радуга".

Боюсь, что конкретно - никаких. Хотя в ней идет речь о физике и физиках. Немного, видимо, пародируя самих себя, авторы заставляют своих героев время от времени произносить такие фразы: "Поля ульмотронов перекрываются тем, что резонирующая поверхность лежит в фокальной гипероплоскости, представляешь?" Но рассуждения о "квазинуль-полях" нужны авторам единственно для того, чтобы подчеркнуть серьезность и сложность задач, над разрешением которых трудятся их герои. Зато "Далекая Радуга" "генерирует" идеи долга, товарищества, дерзаний, жизнелюбия; другими словами, маленькая фантастическая повесть несет большой идейный заряд.

Да, придумать самую невероятную гипотезу, каких-либо там небывалых чудищ или совершенно ни на что не похожие антимиры не так уж трудно.

Гораздо труднее дать ответ на вопрос: ради чего все это придумано, был ли смысл в таком занятии? Здесь, может быть, уместно вспомнить слова Александра Довженко, сказанные им, правда, по другому поводу, но вполне применимые и к фантастике: "Является ли киносценарий художественным жанром?" Этот вопрос продолжают еще задавать некоторые писатели. На него я отвечу словами одного колхозника. Речь зашла однажды о том, есть ли у человека душа или нет, а есть рефлексы. Он сказал задумчиво: "Это смотря как у кого. Если человек душевный - душа, а уродится черт его знает что тогда уже рефлексы". Вот и во многих фантастических произведениях душа увы!
– заменена этими рефлексами. Но жить по-настоящему, оказывать воздействие, зажигать может только произведение с горячей, большой, чуткой человеческой душой.