Затем они занялись преследованием двух самолётов прикрытия, и Митчелл гнался за одним из них в северном направлении так долго, что очутился у Виньёля (Vigneulles), расположенного на половине расстояния от линии фронта до Меца. Здесь удиравший ганс, видимо, посчитал, что он не ровня американцу, рискнувшему следовать за ним так далеко вглубь чужой территории, и резко снизился, пытаясь посадить машину на большом открытом поле прямо за городом. Митчелл следовал за ним во время снижения и постоянно вёл огонь, пока немец пытался приземлиться. Возможно, от испуга бош просчитался в оценке расстояния, и в результате его машина влетела аккурат в ограду и, прежде, чем разбиться вдребезги, дважды перекувыркнулась.

Митчелл не имел ни малейшего представления о том, чем это происшествие окончилось для пилота, но до тех пор, пока обломки находилсь в его поле зрения, он не заметил, чтобы кто-нибудь попытался выбраться из них.

Для 94-й и 95-й эскадрильи то был славный день. Мы сбили четыре аэроплана противника, не потеряв при этом ни одной из своих машин. В том бою мы лишились одного аппарата в результате лётного происшествия, но связано с ним было столько забавных инцидентов, что никто из нас не воспринял его всерьёз. А случилось вот что.

Лейтенант Кесгрейн из Детройта, штат Мичиган (Casgrain, of Detroit, Michigan) был эдаким комедиантом 95-й эскадрильи. Лейтенант Митчелл взял его с собой в ту экспедицию; кроме того, для Кесгрейна это был первый вылет к линии фронта. Он держался в строю и доблестно принял участие в атаке на двухместник, которая закончилась тем, что машина противника разрушилась в воздухе.

Однако при выходе из пике Кесгрейн допустил ту же ошибку, что и многие из нас, когда слишком резко "выдергивали" "Ньюпор". Подобно Мейсснеру, он лишился полотнища.

Не подозревая о том, что правильные манипуляции позволят ему добраться до дома и в таком состоянии, Кесгрейн незамедлительно опустил нос машины и начал долгое планирование к земле. Вероятно, он посчитал, что находится на значительно меньшем удалении от базы, чем это было на самом деле. Как рассказал нам позже артиллерийский наблюдатель, видевший посадку Кесгрейна, пилот плавно проплыл половину расстояния через нейтральную территорию, которая в том месте была шириной с милю, выбрал ровную площадку и приземлился непринуждённо, как орёл.

Он невозмутимо выбрался из самолёта - карта в руке - и стал спокойно изучать её, словно говоря своим видом: "Ну, вот и я! А где же это я?"

В этот момент несколько ружейных пуль подбросили грязь у его пяток. Он бросил карту и отпрыгнул к каким-то деревьям поблизости. По завершении этой короткой рекогносцировки, его заметили выходящим из зарослей и направляющимся в сторону немецких окопов с поднятыми руками.

Бедный старина Кесгрейн после грубого возвращения в реальность, очевидно, посчитал, что он находится едва ли не в немецком тылу. Вообще то, он мог бы пойти и в другом направлении и пройти к нашим позициям, знай он о том, что находился на нейтральной полосе.

Офицеры 95-й эскадрильи не устают повторять эту историю и сегодня. Спустя несколько дней после прекращения военных действий они к своему великому удовлетворению узнали от освобождённых пленников, что к их звёздному комику хорошо относились в немецких местах заключения, где он был юмористом лагеря. Спустя две недели после пленения он был уличён в накоплении съестных припасов на тот случай, если ему предоставится возможность бежать. За этот проступок его выслали в отдалённый северный лагерь в Пруссии незадого до того, как было подписано перемирие.

Американские артиллеристы, оказавшиеся свидетелями приземления Кесгрейна на нейтральной полосе, решили применить 75-й калибр по аэроплану, как только обнаружили, что авиатор бросил его. Он оказался несколько ближе к немецким позициям, чем к нашим. Весь остаток дня они лупили по самолёту и не добились ни единого попадания. Походило на то, что новички в батарее тренировались в определении расстояния, так как они выпустили немало снарядов, не повредив машины. Вероятно, этой уникальной батарее не довелось достаточно попрактиковаться прежде, чем она покинула Соединённые Штаты.

Тем же вечером весельчаки боши выбрались из траншеи и захватили маленькую машину. На следующее утро американские артиллеристы увидели верхнее крыло "Ньюпора" установленным вертикально перед немецким окопом. Кокарда на крыле с яркими красным и синим кругам вокруг белого центра походила на мишень, которая была повёрнута к американцам словно говоря: "Вот! Цель здесь! Попробуйте ещё разок!"

Учитывая частоту всех этих происшествий с нашими "Ньюпорами", читатель может прийти в недоумение: почему мы продолжали использовать их. Ответ прост а других машин у нас не было! Американская боевая авиация остро нуждалась в самолётах всех типов. Мы с благодарностью принимали любой аэроплан, способный летать.