Алтаец хорошо помнил тот миг, когда впервые после снятия бинтов подошел к зеркалу и невольно вздрогнул, встретившись взглядом с напряженным, неподвижно стоящим вполоборота и внимательно разглядывающим его незнакомцем, в глазах которого застыл первобытный страх.

И тогда он, безжалостный криминальный авторитет, повидавший на своем веку столько ужасов, что большинству обычных лохов и в кошмарном сне не снилось, едва сдержался, чтобы не крикнуть! Слава богу, нервы, по которым словно пропустили электроток, все-таки выдержали…

Но сегодня с рассветом что-то вдруг изменилось. Алтаец не мог объяснить эту перемену словами, но, проснувшись утром и направившись в ванную комнату умываться и бриться, он привычно скользнул взглядом по зеркалу над причудливо изогнутой розовой раковиной-тюльпаном и спокойно отвел его в сторону.

А спустя мгновение впервые поймал себя на мысли, что внутри него, в спрятанном в самых глубинах мозга подсознании, с детства привыкшего в подобных случаях видеть совершенно иное, родное, настоящее лицо, даже ничего не шевельнулось. Ни-че-го! Словно и не было в природе никакой операции.

Вообще ничего не было…

Машина следственных действий была запущена, и Костя в компании поднятых по тревоге судмедэксперта и фотографа помчался в стареньком «рафике» по ночным улицам города.

Отыскать место, где в полной темноте среди кустов сирени лежал труп насильника, оказалось делом одной минуты.

Нагнувшись над убитым, затылок которого был превращен в сплошное кровавое месиво. Костя, дав возможность фотографу сделать все необходимые снимки, перевернул тело на спину. И тут же тихо присвистнул. Несмотря на то что половина лица была изрядно подпорчена пулей и представляла из себя нечто невообразимое, он сразу же узнал этого человека.

– Яблонский, братцы! Мать твою, точно! – Логинов выпрямился и ошеломленно посмотрел на судмедэксперта – угрюмого и насупленного пожилого мужчину, проработавшего в милиции более тридцати лет и повидавшего на своем веку всякого.

– Он, голубчик, – сухо резюмировал ветеран. За его спиной снова полыхнула на миг осветившая всю тесную, погруженную во мрак ночи, полянку фотовспышка. – Кто бы мог подумать… Вообще-то я слышал, что он сейчас в армии служит по контракту.

– Да, я тоже что-то подобное поймал краем уха, – кивнул, хлопая себя по карманам куртки в поисках сигарет. Костя. – Выходит, либо туфта, либо уже вернулся назад в Питер. Даже не могу поверить, что он был способен на такое.

Мужики из прокуратуры охренеют, когда узнают. А уж журналюги, падлы, вообще такой хипеш поднимут…

– А какое им дело? – скривил губы приблизившийся к Косте фотограф, тоже отмотавший в милиции добрую треть жизни. – Кажись, этот громила уже года три как из следаков уволился, верно? Мало ли кто когда в органах служил! Кайманов вон, авторитет бандитский, так раньше вообще в рижском ОМОНе шороху на гансов тамошних наводил!

– Но не в чине старшего следователя по особо важным делам, – резонно заметил Логинов. – Если мне не изменяет память, именно Яблонский тогда вел дело Скопцова, которого затем приговорили к «вышке» за те самые убийства…

Помнится, еще тогда поговаривали мужики из убойного, что, мол, Яблонский вообще к бабам слишком уж неровно дышит. Конечно, все мы здесь, мягко говоря, не пидоры, но он прямо-таки рычал, когда симпатичную телку видел…

– Возьмем на анализ кровь, волосы, кожу и сперму и проверим причастность ко всем пяти убийствам двухгодичной давности и к трем последним, – философски заметил судмедэксперт. – Вот вони-то будет, если он всех этих девочек порешил, а потом сам же вел следствие по тому делу, подводя под стенку невиновного таксиста!

– Отыскать бы того парня, который ему башку снес, я бы ему не только руку пожал, но и дастархан соорудил, насколько башлей хватит, – пообещал Костя.

Сегодня с рассветом что-то изменилось. Алтаец взглянул на себя в зеркало и не почувствовал обычного отчуждения к своему новому лицу. Словно и не было никакой операции…

– Доброе утро, приятель! – усмехнувшись, поздоровался с отражением Алтаец.

Взяв с подставки баллончик с пеной для бритья «жиллетт», он выдавил себе на ладонь невесомую и похожую на белый воздушный крем горку, растер ее между рук и, не сводя глаз с двойника, медленно и аккуратно намазал лицо. – Как сегодня спалось-трахалось, нормально?.. Ага, по роже вижу, что доволен!.. Кажется, с тобой вообще все в полном порядке, бля буду. Ну а раз так, хватит базаров, пора выходить в свет божий и заявить о себе парочкой веселеньких экшенов, верно?..

Тем разных, сам знаешь, накопилось невпроворот. Стрелки, белки, перестрелки – такие вот расклады, кореш! Скелет хоть и справляется, вроде, в качестве твоего временного заместителя, но одно дело управляющий, а совсем другое – хозяин. Ты тоже так считаешь?! Значит, не поссоримся, зе-ма, а это уже хорошо… Ведь теперь мы с тобой даже больше чем братья, теперь мы…

За спиной Алтайца – он видел это по отражению в зеркале – неслышно приоткрылась дверь. В просторной, залитой ярким солнечным светом ванной помимо умывальника, душевой кабины, биде и похожего на компактный бассейн, четырехместного джакузи располагался еще и огромный, во всю стену аквариум с медленно плавающими в нем разноцветными рыбками. Мимо него, сладко и чуть лениво потягиваясь, скользила Лана в небрежно наброшенном на плечики, распахнутом на груди шелковом китайском халате.