– Черт, – я вскочил, словно была объявлена боевая тревога, сказал охраннику, чтобы сообщил – буду через пять минут, а сам, быстро умывшись, начал второпях надевать гражданскую одежду, от которой за шесть с лишним месяцев пребывания в чреве Карпатских гор уже несколько отвык. Спустя шесть минут я появился из-за угла возле входа в гараж. Меня ждали. И Альберт, и Самурай почти не отличались от меня по внешнему виду и при первом взгляде очень могли сойти за «новых русских». Если на рожи не смотреть. В руке у каждого из моих принудительных спутников был чемодан с личными вещами.

– Кто-нибудь знает, на какие деньги будут жить мои дорогие телохранители? – крикнул я, едва появившись из коридора. – Эй, ребята, босс не говорил, кто должен обеспечить вам проживание и питание во время моего отпуска?

– Тебе разве не сказали? – удивился Альберт. – Ты, и никто другой. Но – за наш счет. Мы будем жить в замечательном двухэтажном доме недалеко от моря! – язвительно затянул Альберт, повернувшись к Самураю. Но Самурай только безразлично взглянул на крикливого напарника и усмехнулся. Альберт не унимался: – Я там уже был, правда, начальник?

Я подумал в тот момент, что рыжий явно пришел в экстаз, когда узнал, что не подчиняется мне во время отпуска, а наоборот – должен всячески «пасти» меня и докладывать на базу о имевших место неосторожных высказываниях и, не дай Бог, попытках связаться с силовыми структурами с целью «заложить» всех с потрохами.

– Послушай, Мойша, не пора ли тебе заткнуть клоаку? – Я подошел к нему вплотную, так что почувствовал его тяжелое дыхание. – Или мало я вас, сволочей, учил соблюдать вежливость по отношению к командиру? Мой отпуск ровно тридцать дней, а потом мы вместе снова будем здесь – ты и я. Так что стучи себе спокойно, пока стучится, а злить меня не советую. А то сначала будет больно, а потом… – закончить я не успел. Самурай тихо свистнул, подождал, пока я не повернусь в его сторону, а потом медленно, сверля меня острым холодным взглядом, покачал головой.

– Не трогай его. Он не будет больше так говорить, – Самурай ткнул рыжего в грудь крепким, как стек, указательным пальцем, отчего тот охнул и стал конвульсивно откашливаться, пытаясь восстановить дыхание. – Правда, напарник?

Альберт прошипел, как гадюка, с ненавистью поглядывая то на меня, то на Самурая.

– Правда…

– Тогда пошли в джип, – я кивнул узкоглазому и первым вошел в открытые двери гаража.

До взлетной полосы мы ехали на том же самом камуфлированном «уазике», что когда-то впервые доставил меня на базу. Только на этот раз до пункта назначения машина доехала за двенадцать минут, а не за час, как раньше. Уже не было необходимости пудрить мозги начальнику охраны, которому по перечню обязанностей необходимо было знать каждый куст на пять километров вокруг скалистого холма, в котором размещалась база. До полосы было девять, так что я и так мог спокойно указывать водиле, куда ехать.

Вертолет уже ждал нас. Мы быстро забежали по низкому трапу из трех ступенек, второй пилот закрыл дверь и дал команду на взлет. Тотчас пронзительно взвыли двигатель и редуктор, и лопасти винта стали стремительно набирать обороты. Через пару минут шасси плавно оторвались от гладкого покрытия взлетной полосы, и мы поднялись в воздух. Я сел ближе к иллюминатору и с любопытством смотрел на заснеженный лес, простирающийся до самого горизонта, на скалистые Карпаты, в этот утренний час светящиеся оранжевыми отблесками поднимающегося из-за горизонта солнца, и мне отчетливо вспомнился мой полет на маленькой пластиковой «стрекозе», завершившийся в результате такими переломами в жизни майора Боброва. Такой уж я человек, что мне всегда требуется ощущать себя уверенным в завтрашнем дне. И когда представился шанс перевестись на не особо пыльную и хорошо оплачиваемую службу в «Золотой ручей», я даже не думал. Афганистан сидел в печенках, хотелось покоя, размеренности и осознания железной стены за спиной. Пять лет я наслаждался покоем, но вот в одночасье все встало с ног на голову. И теперь я работаю на людей, одно упоминание о которых когда-то вызывало во мне чувство плохо скрываемого презрения. В моей судьбе наступил период, следом за которым неизменно следовал Апокалипсис. Я чувствовал его. Он уже дышал мне в спину и отчаянно пытался вцепиться в плоть, но что-то ему мешало. Что-то, что еще давало мне силы надеяться на благоприятный исход. И точкой отсчета моего обратного пути должен стать именно день сегодняшний. Но я не хочу уйти просто. Я жажду забрать с собой как можно больше голов этого проклятого чудовища, своими когтистыми лапами охватившего всю страну, все города, всех. Только многие еще наивно верят, будто мафия где-то там, за высокой стеной. Нет, она совсем рядом, она уже давно и незримо управляет нами, как марионетками, она не убивает нас только потому, что своим присутствием на земле мы делаем ее еще богаче, еще могущественней, еще сильнее…

– Я сяду недалеко от Львова, на спортивном аэродроме! – прервал мои мысли громкий оклик пилота, обращавшегося к нам всем. – Там выйдите на трассу и увидите красные «Жигули», номер «а 35–78 ЛИВ». Это наши. Дальше разберетесь сами! – Он полуобернулся и окинул троицу «бизнесменов», облаченных в модные импортные шмотки и с чемоданами, оценивающим взглядом. Затем отвернулся, поправил наушники и стал кого-то вызывать по рации. Понять, кого именно, не представлялось возможным, так как треск в салоне вертолета стоял оглушительный. Я непроизвольно посмотрел на свою охрану и с удовольствием отметил кислые, похожие на выжатый лимон, физиономии. Страдающему же жестоким похмельем Альберту было плохо вдвойне. Замечательно. Если им плохо, значит, мне – хорошо. Хотя оглушающий рев действовал, безусловно, и на меня, но я предпочитал не обращать на него внимания. Мои мысли уже находились далеко отсюда, на побережье Балтийского моря.

Казалось, прошла вечность, прежде чем шасси вертолета коснулись щербатого покрытия старого «досаафовского» аэродрома, отделенного от скоростного шоссе только узкой полоской деревьев и полуразвалившимися строениями бывших авиационных мастерских.

– Орел, – Самурай смерил начинающего приходить в себя Альберта хитрым взглядом. – Вставай, пора освежиться! – Он поднял и вложил в руку рыжего стоящий рядом чемодан и сильно подтолкнул в спину, одновременно открывая дверь вертолета. – Прыгай вниз!

Мы сошли на покрытую слоем тающего снега землю и огляделись по сторонам. Самурай сразу же заметил стоящую на обочине шоссе красную машину и указал на нее.

– Вон они, ждут. Пошли, – и, не прощаясь со стоящими рядом пилотами, первым направился через все поле по направлению к дороге. Следом пошел я. Рыжий замкнул наше шествие по белому заснеженному ковру спортивного аэродрома.

В припаркованной на обочине шоссе машине сидели двое мужчин, совсем не похожих на уголовников или боевиков. Они заметили нас еще тогда, когда мы друг за другом поднимались по узкой протоптанной тропинке вверх по боковому склону дороги. Тот, что сидел за рулем, вышел со своего места и направился нам навстречу. Когда мы поравнялись, он накоротке оглядел всех троих и спросил: