Черт бы его побрал, этого дока! Я уже по-настоящему начал сомневаться в правильности выбранной им когда-то профессии. Мэтры из Щукинского училища наверняка вырвали бы остатки своих основательно поредевших и седых шевелюр, случись им узнать, какой потрясающий талант утерян ими безвозвратно. Впрочем…

– Правда, раньше чем через три-четыре месяца он вряд ли сможет приступить к работе, – с настоящим, если бы я не был уверен в обратном, сожалением, док продолжал обрабатывать Персикова, который сам был вполне приличным психологом, однако речь парня, безусловно, произвела на него впечатление.

Босс вздохнул и с надеждой в голосе произнес:

– Ну, это не беда. Главное, чтобы встал на ноги, а там уже не проблема…

Я услышал, как скрипнул стул. Не иначе как Владимир Адольфович решил нас покинуть? Ужасная потеря.

– Вы уже собрались?

– Да, готов, – спокойно ответил док.

– Ждите. Минут через несколько за вами зайдут, помогут довезти нашего больного до автобуса, а потом посадят в вертолет. Полетите с серьезными людьми, так что делай выводы, – Персиков еще секунду постоял, вероятно, внимательно рассматривая напоследок одного из своих самых ценных холуев, которого по стечению обстоятельств инкогнито заменял я, а потом быстро направился к выходу из медчасти. Когда хлопнула дверь, я рискнул открыть глаза и покрутить зрачками в разные стороны.

Док сидел на кушетке, держал в руках черный кожаный чемоданчик и с отсутствующим видом смотрел прямо на меня.

– Все в порядке?

– Вроде да, – просвистел я сквозь бинты. – Спасибо, док.

– За что? – Его брови удивленно взметнулись вверх.

– За все.

Буквально через полминуты снова хлопнула входная дверь, и по выложенному кафелем полу медчасти громко застучали сразу две пары тяжелых армейских ботинок. Пришли провожатые. Я опять закрыл глаза и прикинулся мумией. Док обменялся с боевиками парой слов, каталку со мной подхватили, и я поехал, изредка вздрагивая, когда маленькие колесики с резиновой окантовкой проезжали по неровностям многочисленных коридоров.

Наконец я почувствовал запах выхлопных газов и услышал отраженный высокими сводами гул работающего дизельного движка микроавтобуса. Мы добрались до гаража. Хлопнула, открываясь, задняя дверца «бусика», каталку снова подхватили и по неизвестной мне наклонной поверхности затолкали внутрь кузова.

– Осторожнее, вы! – Это док подал свой голос. – Не дрова везете.

Он запрыгнул в автобус рядом со мной, дверца захлопнулась, плавно включилась коробка переключения передач, и синий «Форд-Транзит», а это, несомненно, был именно он, тронулся в путь. Спустя пару минут док легонько толкнул меня в плечо.

– Не уснул, командир?

– Что случилось? – Я открыл глаза и увидел нависающее прямо надо мной лицо парня. Казалось, он был чем-то встревожен.

– Да так, мысли всякие в голову лезут… Конечно, глупо об этом говорить именно сейчас, но выходит, что я совершенно «за так» отработал на этих мерзавцев почти полтора года, – в голосе дока проскочила нотка сожаления. – Что за жизнь… Знаешь, ведь я хотел… – Парень вдруг замолчал, выдавил на лице улыбку и громко вздохнул. – Ладно, какие наши годы! Успею еще. Обязательно успею.

– Сколько у тебя выходило за отработанный срок?

– Примерно сорок тысяч. Что теперь вспоминать?..

– Не бойся, главное – добраться живыми, а там решим все твои проблемы! Обещаю.

– И то верно. Главное – добраться…

«Форд» выехал на идеально ровную взлетно-посадочную площадку и остановился. Мы простояли несколько минут, прежде чем откуда-то издалека послышался звук вертолета, который с каждой секундой становился все громче и громче. Наконец «вертушка» приземлилась, и пилот выключил двигатель. Почти сразу же щелкнула, открываясь, задняя дверца микроавтобуса, док накоротке обменялся с водилой и еще одним боевиком парой предложений относительно предстоящего размещения каталки с больным внутри вертолета, затем тележку снова подхватили чьи-то сильные руки и выкатили из кузова. Даже сквозь троекратно обмотанные вокруг всего моего голого тела бинты и накрывающую почти с головой простыню я сразу же ощутил, как в легкие стремительно ворвался свежий лесной воздух. Если бы не ужасный запах, исходящий от «бывших в употреблении» повязок, было бы совсем замечательно.

Меня быстро провезли по площадке и вкатили внутрь вертолета. Одновременно я услышал приближающийся издалека гул несущегося на высокой скорости автомобиля. Он въехал на площадку сразу же после того, как каталку со мной разместили у дальней, недалеко от входа в кабину пилотов, переборки. Автомобиль быстро развернулся – это не трудно определить на слух – и стал задним ходом въезжать в открытую пасть полугрузового вертолета. Он остановился так близко от меня, что я даже отчетливо ощутил пробравшийся сквозь бинты запах выхлопных газов. Мафиозные авторитеты даже здесь не упустили возможности выделиться среди всеобщей «серой массы» автомобилистов. Машина, несомненно, была заправлена только недавно появившимся в Европе высококачественным бензином с ароматическими добавками. В данном случае это был запах лимона. Как-никак, а все-таки приятней, чем вызывающая дурноту окись углерода.

Я услышал, как хлопнула одна из дверей стоящего в метре от каталки автомобиля, наступила пауза, во время которой кто-то, несомненно, разглядывал лежащую под простыней «мумию», затем два человека о чем-то тихо переговорили между собой, и дверь снова захлопнулась. Кем бы из девяти мной уже виденных гостей ни были находящиеся сейчас в машине люди, они не особенно горели желанием вступать в разговор с доком и вообще – выходить из машины. Кто мы для них такие, чтобы удостаивать нас чести общаться с несомненными авторитетами структуры? Никто. Особенно – я.