Шрифт:
– Если вдруг что-то случится или вы что-то узнаете…
– Что я должна сделать? – с вызовом спросила Грейс, не дав ему договорить.
– Дайте мне знать. Если Джессика в опасности, я вас извещу в первую очередь.
– Премного вам благодарна.
– Ну, тогда я удаляюсь.
– Счастливого пути.
Марино направился к своей машине, и Грейс с удовольствием следила, как он вывернется, чтобы не задеть ее автомобиль и не испортить газон. Тогда был бы предлог привлечь его к суду.
Джекки одна хозяйничала на кухне. По звуку включенного телевизора Грейс сразу догадалась, что Пол и Кортни накрепко засели в ее гостиной. Что ж, слава богу, что нашествие родственников не распространилось и на второй этаж.
– Где ты раздобыла такого милого копа? – не без издевки поинтересовалась Джекки.
Нуждаясь в теплом плече, на котором можно поплакаться, Грейс сразу же подумала, что стоит объяснить сестре, кем является Марино и почему он навещает ее дом, но что-то удержало ее от исповеди. Незачем ей было делиться своими заботами даже с таким близким человеком, как сестра. Джекки станет еще тяжелее жить на свете, а ей и так нелегко. А главное, Джекки обожала свою племянницу, и узнать плохое о ней будет для нее ударом. Да и Грейс должна оставаться в глазах Джекки идеальной матерью, примером для подражания.
– Не тревожься. Он не друг дома и не мой приятель, – делано улыбнулась Грейс. – Он зашел по делу, которое я сейчас веду. Я задала ему пару вопросов, и он отчалил. Посмотри в холодильнике, чем там можно поживиться. Я пойду переоденусь, а потом все вместе сядем поужинать.
17
Когда Грейс, переодевшись в спортивный костюм, спустилась вниз, Джессика ждала ее на кухне, и еда была уже на столе. Втроем, без малышей, они спокойно поели, как и положено близким людям, неторопливо и с удовольствием ведя застольную беседу.
Грейс поделилась некоторыми подробностями о делах, которые слушались сегодня в суде, Джекки рассказала о забавных проделках Пола и Кортни и о том, что происходило в детском саду, где она работала, а Джессика в основном говорила о своем любимом хомячке. Грейс отметила, что дочь ничего не поведала тетушке о неприязненном отношении к ней одноклассников и о том, что якобы кто-то следит за ней. Сдержанность дочери подкрепила решимость Грейс сохранить все эти проблемы в секрете от Джекки.
После ужина Джессика помогла убрать со стола. Проводив гостей, мать и дочь отправились на пробежку, как поступали почти каждый вечер в хорошую погоду.
К этому времени стало уже совсем темно. В Бексли не слишком заботились об уличном освещении, редкие фонари располагались только на перекрестках. Дорожек для бега, да и просто тротуаров было до обидного мало. Все уличное пространство занимали автомобили, припаркованные по обочинам или проезжающие мимо, ослепляя прохожих и бегунов включенными на дальний свет фарами. Таков был стиль жизни в Бексли.
Небо, и без того темное, заволокли низкие тучи, спрятав луну и звезды. Кроме одинокого парнишки-велосипедиста и старичка с маленькой собачкой на поводке, Грейс никого на улице не заметила. Старичок и собачка остались позади, а паренек, отчаянно работающий педалями, обогнал их и скрылся за поворотом. Все вокруг как будто вымерло. Не пора ли им поворачивать домой?
Грейс никак не могла выкинуть из головы утверждения Джессики о том, что кто-то следит за ней. Ей было совсем не так безмятежно-спокойно, как в прошлые их вечерние пробежки. Постоянно возникало желание оглядываться на темные живые изгороди, откуда в любой момент могла появиться полупризрачная фигура. А сколько было еще таких мест, где мог засесть в засаде жуткий маньяк, – за мусорными контейнерами или в узкой щели между припаркованными автомобилями. Грейс знала, что все это глупости, плод больного воображения, но тревога Джессики по невидимым проводам передавалась и ей.
Они преодолели намеченный и давно знакомый им по прежним пробежкам маршрут. Ровно две мили. Грейс измерила это расстояние, еще как только они поселились в доме на Лейн-стрит.
Для нее вечерняя пробежка, да еще в компании дочери, была настоящей отдушиной. Она сбрасывала стресс, накопившийся за день, и ощущала невероятную, волшебную близость к самому дорогому для нее существу. «Мы одна команда. Вперед!» – хотелось крикнуть тридцатишестилетней женщине, юристу со стажем, пронзая теплые сумерки или бархат ночи, чувствуя, как сильные длинные ноги несут ее, а рядом бежит, не отставая, и так же свободно и ровно дышит близкий ей человечек. Но у нее первой из их слаженной пары отказало дыхание. Наверное, слишком много думала она о грозящих ей и дочери опасностях.
Джессика мгновенно уловила сбой ритма.
– Стареешь, мам, – безжалостно заключила она. В ее словах не было ни издевки, ни желания подчеркнуть свое превосходство молодости над старшим поколением, а просто констатация факта.
Джессика позволила матери первой добежать до крыльца и усесться на ступеньки.
«Куда делась моя прежняя энергия? В землю, в космос, в никуда?» – подумала Грейс.
Джессика восстановила дыхание куда скорее матери.
– Ой, я вспомнила! Мне вернули контрольную по испанскому. Я получила 93. Ты должна подписать ее.