— Если мы все сейчас на вас набросимся, — сказала она ровно, — вы, возможно, убьете двоих или троих, прежде чем будете подавлены. Если мы этого не сделаем, вы наверняка убьете нас всех. Или вы собираетесь держать нас под прицелом в течение двух лет?

— Если вы броситесь на меня, — пообещал Силвермен, — я уничтожу компьютер, и вы все равно все умрете.

— Значит, либо мы умрем и вы вернетесь на Землю со своим секретом, либо мы умрем все. — Она оперлась руками о стенку по обе стороны от себя.

— Нет, не так, — торопливо сказал Силвермен. — Я не собираюсь убивать вас всех. В этом нет необходимости. Я оставлю вас в этой комнате. Мой скафандр — так случилось — находится в соседнем помещении. Я надену его и дам команду компьютеру убрать воздух из всех помещений, смежных с этим. Я, конечно, отключу здешний терминал. Воздушное давление и предохранительные шлюзы не дадут вам открыть двери в вакуум: тюрьма с защитой от дурака. Я буду следить за вами, и пока буду видеть, что вы не предпринимаете попыток бежать, я дам возможность пищевой, воздушной и водной системам функционировать здесь. У меня есть необходимые ленты с программами, чтобы доставить нас обратно к Земле, где с вами будут обращаться как с военнопленными, согласно международным соглашениям.

— Какой войны?

— Той, которая только что началась и закончилась. Вы слышали? Америка победила.

— Шелдон, Шелдон, — увещевал Де Ла Торре, — чего вы надеетесь добиться этой безумной уловкой?

— Вы шутите? — фыркнул Силвермен. — Самая большая часть капиталовложений в эксплуатацию космоса — это системы жизнеобеспечения. Эта луна, полная грибка, представляет собой бесплатный билет во всю Солнечную систему — плюс бессмертие вдобавок! И это будет принадлежать Соединенным Штатам, я вам обещаю. — Он повернулся к Ли и Дмировой и сделал, с предельной искренностью, наиболее сумасшедшее заявление, которое я когда-либо слышал в своей жизни:

— Я не намерен позволить вам экспортировать ваш безбожный образ жизни на звезды.

Чен самым настоящим образом громко расхохотался, и я присоединился к нему.

— Ты — из этих канадских социалистов, а, Армстед? — рявкнул Силвермен.

— Вот что достает вас больше всего, правда, Силвермен? — усмехнулся я.

— Homo caelestis в симбиозе не имеет никаких желаний, никаких по— требностей: нет ничего, что вы могли бы продать ему! И он существует в группе — ну прямо природный коммунист. Люди без личных интересов пуга— ют вас до смерти, верно?

— Псевдофилософское дерьмо, — рявкнул Силвермен. — Я намерен завладеть самой потрясающей военной силой этого века.

— О Господи Боже мой, — с отвращением протянул Рауль. — Да здравствует Силвермен, Джон Вейн космических путей. Вы на самом деле представляете себе солдат в симбиотических скафандрах? Этакую космическую пехоту.

— Мне нравится эта идея, — Силвермен ухмыльнулся. — Мне кажется, что нагого человека с симбиотом не сможет засечь большинство устройств обнаружения. Никаких металлов, низкое отражение — и если этот симбиоз совершенен, то не будет выделяться теплоты. Что за диверсант! Не нужны никакие припасы, никакое обеспечение… Богом клянусь, мы сможем использовать пехоту, чтобы наложить запрет на Титан.

— Силвермен, — сказал я мягко, — вы — имбецил. Представьте на миг, что вы можете принудить среднего солдата позволить тому, что вы называете грибком, забраться ему в нос и пробраться вниз по горлу. Прекрасно. Вы получаете в высшей степени мобильного пехотинца. У него нет никаких нужд или потребностей, он знает, что будет бессмертен, если сможет избежать того, чтобы его убили, и обладает максимальными эмпатическими способнос— тями. Чем вы его собираетесь удерживать от дезертирства?! Лояльность по отношению к стране, которую он больше не увидит? Родственники в Хобокене, живущие в гравитационном поле, которое убило бы его?

— Лазерные лучи в случае необходимости, — начал он.

— Помните, с какой скоростью мы танцевали в конце? Пойдите спросите компьютер, могли бы мы танцевать вокруг лазерного луча — даже управляе— мого компьютером. Вы сами сказали, что нас было бы чертовски трудно отследить.

— Ваша военная тайна ничего не стоит, Силвермен, — сказал Том.

— Лучшие умы, чем я, будут работать над практическими деталями, — настаивал Силвермен. — Я безошибочно определяю военную важность, когда вижу ее. Командующий Кокс, — сказал он внезапно, — вы — американец. Вы со мной?

— На борту есть еще три американца, — уклонился от ответа Кокс. Том, Гарри и Рауль напряглись.

— Ага. У одного беременная жена — канадка, двое — извращенцы, и все трое находятся под влиянием этих чужих существ. Вы со мной?

Билл, казалось, серьезно обдумывал вопрос.

— Да. Вы правы. Мне больно это признавать, но только Соединенным Штатам можно доверить такую огромную власть.

Силвермен внимательно изучал его.

— Нет, — решил он, — нет, командующий, боюсь, что я не верю вам. Вы присягали на верность Объединенным Нациям. Если бы вы сказали «нет» или ответили двусмысленно, то через несколько дней я мог бы поверить вашему «да». Но сейчас вы лжете. — Он с сожалением покачал головой. — Ладно, леди и джентльмены, вот как мы поступим дальше. Никто не будет двигаться, пока я не дам разрешения. Затем по моей команде вы по одному будете перемещаться вон к той стенке, где находятся танцоры, самой дальней от передней двери. Тогда я выйду через эту дверь и…