Джордан поудобнее вытянул загипсованную ногу и мрачно уставился в мокрое окно на проносящиеся мимо придорожные кусты и деревья.

Он всегда самым решительным образом остерегался серьезных увлечений.

Большинство его так называемых романтических приключений, принесших ему славу любителя женщин, были для пущего эффекта раздуты самими женщинами. На самом же деле он никогда не назначал даже просто свидания, не дав заранее понять, что не собирается вступать в продолжительные отношения. Вот и все.

С Сэди же все складывалось по-иному.

Поначалу – как обычно. Он представлял, каково было бы заняться с ней любовью и прочее. Но как только узнал, что она девственница, его отношение к ней осложнилось. Он стал видеть в ней иные качества, и чем дольше он ее знал, тем больше удивительных качеств открывал.

Даже ее практичность и вызывающее поведение, поначалу раздражавшие его, теперь казались ему замечательными и ценными для постоянной спутницы жизни.

Тогда он решил списать свое увлечение Сэди на то, что слишком долго просидел взаперти, никого, кроме нее, не видя Да и во время поездки в Канаду, которая принесла ему гораздо большее удовольствие, чем он сам ожидал, он не общался ни с кем, кроме Сэди. Неудивительно, что у него возникли всякие мысли…

Поэтому-то он и предложил ей съездить к нему домой.

Джордан надеялся, что в своем доме, в привычной для него обстановке, он наконец увидит все как оно есть на самом деле.

Но получилось совсем наоборот. Он так живо представил, как Сэди готовит ему обед на прекрасно оборудованной кухне… как сидит рядом с ним в кресле в его домашнем театре или неторопливо плавает вместе с ним в бассейне…

И что хуже всего, он представил ее лежащей в его кровати и едва смог заставить себя снова мыслить здраво.

Ничего не помогало. Слава Богу, ему осталась всего пара недель мучений, а потом она исчезнет из его жизни, и больше не будет этих сумасбродных фантазий.

– Хотите, я зайду к вам? – послышался голос Сэди. – До конца дня осталось еще часа два.

Он посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что они уже стоят рядом с «Ондатрой». Надо же, он так задумался, что не заметил, как они доехали.

– Нет, – ответил он, берясь за ручку двери. – Давайте на этом закончим. Я тоже устал. – Это было истинной правдой. Он на самом деле очень плохо спал.

Сны тяжело смотреть.

Сэди выскочила из машины, чтобы помочь ему. Джордан почувствовал тепло ее рук сквозь толстую ткань пиджака. Он готов был поддаться желанию схватить ее в объятия и никуда не отпускать.

– Я приеду завтра и приготовлю вам ужин, – сказала она. В ее прекрасных карих глазах светилось беспокойство.

Джордан нахмурился, понимая, что выходные пропали.

– Завтра суббота, – сказал он как можно небрежнее. – Наверняка у вас есть на выходные гораздо более интересные планы, чем возиться со мной.

Нет, он все сказал не так, как надо. По ее лицу было видно, что это ее обидело.

– Хорошо, если не хотите, я не приеду, – сказала она, стараясь говорить как можно небрежнее. Это ни на минуту его не обмануло.

Джордан тут же сдался. Против печального выражения в этих глазах у него защиты не было.

– Конечно, я буду очень рад, – ласково сказал он. – Просто зачем мне быть таким уж эгоистом? Вот и все. Я и так достаточно эксплуатирую вас вне рабочего времени.

– Я не возражаю. – Она отвернулась. – Но уверена, что найдется кто-нибудь еще, кто сможет приготовить вам ужин.

Если бы не ее несчастное лицо, Джордан бы рассмеялся.

– Не знаю никого, кто умел бы хотя бы вполовину так хорошо готовить, как вы. Если вас не затруднит, то прошу ко мне завтра.

Ее лицо мгновенно осветилось радостью.

– В шесть? Я могу снова прихватить с собой «скрэбл».

Он застонал:

– Вы все время побеждаете меня в этой игре.

– Но вы уже научились. В прошлый раз вы проиграли всего пятнадцать очков.

– Хорошо, привозите «скрэбл».

– Вот увидите, завтра я непременно проиграю.

Он погрозил ей пальцем:

– Только чур – не подыгрывать.

– Я никогда не подыгрываю.

Она была так прекрасна в этот момент, что Джордану до боли захотелось схватить ее в объятия и целовать, целовать, пока она не запросит пощады.

– Знаю, – медленно сказал он, – ваша честность никогда не позволит вам подыгрывать.