– Я хочу, чтобы ты опять взял меня. Финн. – Анджела смотрела ему в лицо, а ее рука двинулась вниз.

Его пальцы сжались у нее на спине, погрузившись в шелк. Он знал, как все будет, и на мгновение его охватило отчаянное, страстное желание этого неистового наслаждения. Но Финн помнил не только о нетерпеливой страсти или ослепительных фантазиях.

– Этого не вернуть, Анджела. – Руки, лежавшие у нее на спине, расслабились и опустились. Она действовала быстро. Ему бы быть готовым, но нет, и ее удар кулаком оказался таким сильным, что Финн отлетел назад на два шага.

Его глаза горели, как два солнца, но он лишь поднял руку и невозмутимо вытер кровь с губы.

– Вижу, что не только эта комната не изменилась.

– Это потому, что я старше тебя, да? – прорычала Анджела, строго следя, чтобы ярость не нарушила безупречную красоту ее лица. – Ты думаешь, что сможешь найти кого-нибудь помоложе? Чтобы вылепить ее, выдрессировать и научить пресмыкаться?

– Эта песня уже была. Я даже скажу, что все они уже были. – Финн повернулся, направляясь к двери. Он уже почти прошел холл, как вдруг она бросилась ему под ноги.

– Нет! Не бросай меня! – Рыдая, Анджела прильнула к его ногам. Чужой отказ мучил ее, рвал на куски, неся с собой страх и боль. Так было всегда. И так будет всегда. – Прости меня. – В этот момент она была искренней полностью и совершенно. Но от этого становилось только хуже. – Прости меня. Пожалуйста, не бросай меня.

– Ради Бога, Анджела! – Измученный жалостью и отвращением, он поднял ее на ноги. – Не делай этого.

– Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. – Обняв его за шею, Анджела рыдала у него на плече. Любовь была такой же искренней, как и ярость несколькими минутами назад, такой же изменчивой и такой же капризной.

– Если бы я думал, что ты говоришь правду, то пожалел бы нас обоих. – Резким движением он отодвинул ее от себя и встряхнул. Слезы. Он всегда считал их запрещенным и самым сильным женским оружием. – Прекрати это, черт побери! Думаешь, что я мог спать с тобой три месяца подряд и не понять, как ты мной вертела? Ты не любишь меня! Ты хочешь меня только потому, что я ушел.

– Это не правда! – Она подняла мокрое от слез лицо. Оно было таким невинным и искренним, таким обиженным и жалким, что он чуть было не заколебался. – Я действительно люблю тебя, Финн. И я смогу сделать тебя счастливым.

Злясь и на нее, и на себя за недостаточную твердость, он отбросил ее руки.

– Ты думаешь, я не знал, что ты давила на Джеймса, чтобы он уволил меня? Только из-за того, что не хотела, чтобы я уехал в Лондон!

– Я была в отчаянии. – Она закрыла лицо руками, и слезы теперь лились сквозь пальцы. – Я боялась потерять тебя!

– Ты хотела доказать, что все держишь в руках. И если бы Джеймс не был таким верным другом, ты послала бы к чертям всю мою карьеру!

– Он не послушал меня. – Она опустила руки, ее лицо казалось совершенно холодным. – Ни он, ни ты.

– Нет. Я пришел сюда сегодня, надеясь, что у нас обоих было достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Но я ошибся.

– Думаешь, ты можешь вот так перешагнуть через меня и уйти? – Она говорила совершенно спокойно, и чем ближе к двери был Финн, тем спокойнее звучал ее голос. Слезы были забыты. – Думаешь, это так просто – повернуться спиной и уйти? Я уничтожу тебя. Пусть на это уйдут годы, но клянусь, я уничтожу тебя.

Финн задержался в дверях. Она стояла в центре холла; от слез ее лицо отекло и покрылось пятнами, глаза опухли и стали твердыми, как камни.

– Спасибо за вечеринку, Анджела. Это было черт знает какое шоу!

Дина согласилась бы с этим утверждением. В то время, как Финн размашисто шагал к своей машине, она зевала в лифте, карабкавшемся наверх, к ее квартире. Дина была рада, что у нее в запасе оставался еще один выходной день. Будет время прийти в себя и обдумать их отношения с Маршаллом.

Но сейчас в ее расписании осталось только два пункта: принять расслабляющую ванну и хорошенько выспаться.

Она достала из сумочки ключи еще до того, как открылись двери лифта. Что-то напевая под нос, отперла замок и задвижку. Против обыкновения, щелкнула выключателем рядом с дверью, перешагивая через порог.

Тихо, подумала она. Прекрасная, блаженная тишина. Заперев за собой дверь, она автоматически направилась к автоответчику, чтобы проверить, кто ей звонил. Прокрутив ленту обратно. Дина сбросила черные сатиновые туфельки и пошевелила отекшими ступнями. Она улыбалась, прислушиваясь к голосу Фрэн, перечислявшему разные детские имена, как вдруг заметила конверт рядом с дверью.

«Странно, – подумала она. – Был ли он там, когда я вошла?» Дина прошла через комнату, посмотрела в глазок и только потом наклонилась и подобрала послание.