– Спасибо, – поблагодарил я.

– Лорен Тиг, – пробормотал Джин, снова надевая очки. Он открыл ящик стола, покопался в бумагах, достал список студентов с оценками. – Да, она есть в списке. Занималась неплохо. Даже очень неплохо. Восемнадцатая в списке из пятисот шестнадцати студентов. Все экзамены на "отлично", за курсовую работу – "хорошо" с плюсом. – Он еще покопался в ящике и достал другой список. – "Иконография в модельном бизнесе". Ах, это та девушка...

– Ты помнишь ее?

– Манекенщица, – сказал Джин. – Я ее так называл, потому что она выглядела как модель: высокая блондинка, яркая, эффектная внешность. А когда прочитал курсовую, понял, что текст опирается на личный опыт. Она также выделялась среди остальных, потому что немного старше большинства студентов – ей где-то около тридцати, не так ли?

– Двадцать пять.

– Надо же, а выглядит старше. Вероятно, из-за манеры одеваться – брючные костюмы, платья – на вид довольно дорогие вещи. Помню, подумал: "У этой девушки водятся деньги". Еще она была одиночкой. Сидела на заднем ряду, постоянно делала записи. Никогда не видел ее в компании с другими студентами... Почему же я ей поставил "хорошо" с плюсом за курсовую? Если студенты просят, я отдаю работы обратно. Не знаю, забрала она свою или нет... Но комментарии к работам храню у себя.

Он начал вынимать бумаги из ящиков, при этом на столе образовалась высокая кипа.

– Вот они. – Джин достал пачку перетянутых резинкой голубых карточек. – Так, в комментарии я написал: "Много злости, мало фактов". Если мне не изменяет память, довольно скучная работа.

– Злости на модельный бизнес?

– Да, если не ошибаюсь. Возможно, обычные феминистские штучки – женщины как плоть, подчиненная роль, навязанная нереальными понятиями о женственности. У меня по две дюжины подобных работ за каждый семестр. Все верно, правда, эмоции зачастую довлеют над фактами. Я не помню конкретно эту курсовую, но, думаю, она не исключение. Так, значит, девушка уехала, не сказав маме? Что, никогда раньше она так не делала?

– Со слов матери, подобное происходит впервые.

Долби почесал подбородок.

– Как родитель, я понимаю бедную женщину.

Он поставил ноги на пол, положил руки на колени и взглянул на меня поверх очков.

– Забавно... Вернее, совсем наоборот. Только вот ты пришел и расспрашиваешь о пропавшей студентке... Когда ты упомянул об этом, я вдруг вспомнил, что в прошлом году произошло нечто подобное. Другая девушка, местная "королева красоты" – Шейн, или Шона, или Шанна – точно не помню, ушла из общежития однажды вечером, и больше ее никто не видел. В кампусе поначалу был переполох, а потом все улеглось. Меня это тогда сильно потрясло. Ведь мы только что отправили Лизу в Оберлин [5] . Дочь нормально переносила разлуку, чего не скажешь о нас с Мардж. Едва я начал успокаиваться, перестал звонить ей по двенадцать раз на дню, и тут случай с Шоной.

– Ее так и не нашли?

Джин покачал головой.

– Это, наверное, самое ужасное, что только могут пережить родители. Неизвестность хуже всего. И все же, я уверен, это не имеет никакого отношения к Лорен Тиг. Просто вспомнилось.

– Джин, что касается исследовательской работы, может, я что-нибудь упустил? Я проверил федеральные, местные и частные фонды финансирования, а также работу на неполный рабочий день.

Он немного подумал.

– А как насчет работы вне городка? Иногда встречаются объявления в "Вестнике первокурсника": "Чувствуешь себя подавленно? Не в духе? Возможно, у тебя депрессия, и ты пригодишься нам для небольших клинических исследований". Управление по контролю за продуктами и лекарствами частенько пользуется результатами подобных экспериментов и не имеет ничего против денежного вознаграждения участников. Следующий "Первокурсник" не выйдет до начала семестра, но скорее всего тебе удастся раскопать что-нибудь в библиотеке. Хотя это вряд ли подскажет, где искать Лорен.

– Верно. Если только она не участвовала в какой-нибудь специальной программе из-за собственных проблем – депрессии или чего-то в этом духе. Люди в депрессивном состоянии могут бросить учебу.

– Ты думаешь, мать не заметила, что с дочерью что-то не так?

– Трудно сказать. Спасибо за подсказку, Джин. Попробую покопать в этом направлении.

Я поднялся, поставил кофе на стол и направился к двери.

– Вижу, ты действительно серьезно относишься к случившемуся, Алекс.

– Только не спрашивай почему.

Он молча посмотрел на меня. Пусть Джин больше и не практиковал, он знал, когда не нужно задавать вопросы.

Я быстро нашел нужную историю в газетах.

Шона Игер.

Красивое гладкое лицо, светлые локоны уложены в высокую прическу. Миндалевидные глаза, очень темные, почти черные. Аккуратный подбородок, превосходные зубы. Красота, которую не испортили ни уменьшенная копия черно-белой фотографии, ни холодный экран аппарата для чтения микрофильмов, ни затхлый воздух библиотечного читального зала.

Я смотрел на плечи идеальной формы, совершенство которых подчеркивало открытое платье с корсажем, расшитым блестящими стразами. Это платье Шона Игер надела на свою "коронацию", победив на конкурсе красоты и получив титул "Королевы Оливкового фестиваля". Дешевая маленькая корона из искусственных бриллиантов, прикрепленная к великолепным локонам. Улыбка самой счастливой девушки на свете.

Конкурс проводился два года назад в ее родном городке Сан-то-Леон, старом поселении к востоку от Фолбрука. Шона держала скипетр в одной руке и огромную пластиковую оливку – в другой.