Шрифт:
– У легких людей часто бывает больше всего проблем. – Ева слегка улыбнулась и открыла дверцу машины. – Не унывай, Пибоди. Мы закроем это дело. Так или иначе, она не будет разгуливать на свободе. Иногда бывает лучше, чтобы все шло, как идет.
Но Пибоди продолжала думать о своем.
– Всегда надо выполнять уговоры. Брэнсон наверняка где-то шлялся и трахал кого-то на стороне. Конечно, это не каждая вынесет.
– А теперь она его трахнула – уже в буквальном смысле слова. Так что они квиты.
Ева включила двигатель, и тут же зазвучал сигнал радиотелефона:
– Эй, Даллас! Это я, Рацо! – раздался в трубке хриплый голос.
– Вот уж не думала…
Послышался какой-то странный скрип, который, вероятно, следовало принимать за смех.
– Да-да, представь себе! Слушай, Даллас, у меня есть кое-что для тебя. Как насчет того, чтобы встретиться и обсудить?
– Я направляюсь в Центральное. У меня срочное дело. Кроме того, моя смена закончилась десять минут назад, а потому…
– Пожалеешь, Даллас. Это действительно нечто стоящее. Я могу подскочить в «Бру» в десять.
– Ты так всегда говоришь… Ладно, черт с тобой. Но я дам тебе всего пять минут, Рацо. Постарайся внятно изложить суть вопроса.
Ева выключила связь и встроилась в поток машин, направляющихся к центру города.
– Это один из ваших стукачей? – не удержалась от вопроса Пибоди.
– Да, из них. Он только что отсидел девяносто суток за нарушение порядка в нетрезвом состоянии. Мне же из-за него навесили неоправданное раскрытие агента. Рацо вечно начинает буянить в поддатом виде. А вообще-то он безобидный малый. В башке сквозняк, но то и дело приносит надежную информацию. «Бру» у нас по пути, а Кук может немного подождать. Пробрось сейчас по компьютерным учетам заводской номер орудия убийства и проверь, действительно ли оно принадлежало убитому. Потом разыщи кого-либо из ближайших родственников Брэнсона, узнай, с кем можно сейчас связаться. Я должна уведомить их о случившемся.
Воцарявшаяся над Нью-Йорком ночь была ясной и холодной. Пронизывающий ветер ожесточенно набрасывался на одиноких пешеходов, загоняя их внутрь домов. Уличные торговцы дрогли на холоде возле своих тележек, обволакиваемые клубами пара и запахами разогреваемых сосисок, надеясь, что к ним еще подойдут какие-нибудь смельчаки, готовые рискнуть и раскрыть рот на февральской стуже. Эта зима была суровой, и прибыли лоточников катастрофически падали.
Ева и Пибоди проехали через шикарный Верхний Ист-Сайд, с его аккуратными тротуарами и привратниками в форме. Дальше путь лежал на запад, через южную часть города. Здесь улицы были более многолюдными, узкими и шумными. Пешеходы шагали быстро, глядя себе под ноги и крепко придерживая свои сумки.
Размазанные по обочине остатки последнего снегопада выглядели безобразной кашей цвета сажи. Коварные островки льда лежали скользкими заплатами на выщербленных тротуарах, подкарауливая неосторожных зевак. А над всей этой грязью, над головами продрогших обывателей, будто издеваясь над ними, тянулось яркое рекламное панно с изображением теплого бирюзово-синего моря, окаймленного полоской сахарно-белого песчаного пляжа. В море плескалась грудастая блондинка, на которой едва можно было разглядеть что-то кроме загара, и приглашала ньюйоркцев позабавиться на Гавайских островах.
С трудом пробираясь в плотном вечернем потоке движения, Ева позволила себе помечтать о побеге с Рорком на его остров. Солнце, Сыпучий песок и Секс… Ее муж с радостью обеспечил бы весь этот набор – ССС, и она была почти готова подбить его на это. Ева решила, что непременно так и сделает через недельку-другую. Нужно было только завершить кое-какую бумажную работу, покончить с подготовкой нескольких выступлений в суде и подчистить некоторые «хвосты».
Однако потом мысли ее потекли в другом, более привычном направлении. Ева подумала, что для побега на остров она еще не совсем созрела в моральном смысле. Разумеется, там, вдали от Нью-Йорка, где нет городской полицейской связи, она бы спокойнее спала, и уже только поэтому отдохнула бы с большим проком, чем в обычный уикенд. Но недавно из-за ранения Ева чуть не утратила способность двигаться, и ей пришлось какое-то время отсиживаться дома. Теперь, когда она вновь вышла на работу, она считала, что должна наверстать упущенное, и пока не имеет права даже на очень короткий срок предаваться собственным слабостям.
«Поразвлекавшись» таким образом в гуще уличных пробок, Ева поняла, что мечты о ССС так и останутся мечтами: антагонизм между Желанием и Долгом претендовал на вечность, а их очередная стычка уже в который раз была выиграна Долгом. Ее «панно грез» на фоне серых полицейских будней оказалось не более длинным, чем рекламной панно о Гавайях на фоне грязной нью-йоркской улицы…
К тому времени, когда нашлось свободное место для парковки неподалеку от «Бру», Пибоди получила по портативному компьютеру требуемую информацию.