Джослин вскочил на ноги, приложил одну руку к сердцу, а вторую вытянул далеко вперед.

Прекрасная, как ночь, идешь в лучах

Звезд, на тебя глядящих с высоты.

И отражается в твоих очах

То черный мрак ночи, то свет звезды.

Он посмотрел на нее таким выразительным взглядом, что Лайза не удержалась и захохотала. Джослин бросился к ней и закрыл ее рот ладонью. Она пыталась отнять его руку, но он крепко держал ее, пока ему не удалось запрыгнуть на кровать и заменить свою ладонь жаждущими ее губ губами.

Лайза все еще хихикала, но его горячий язык проник ей в рот, и ей уже было не до смеха. Он навалился на нее своим теплым и упругим телом, и это тепло тут же передалось ей. Ее охватил пылкий жар, затуманивший ее способность мыслить и рассуждать здраво.

После нескольких поцелуев она почувствовала, как он скользнул под ее одеяло. Его руки судорожно смяли ее шелковую ночную рубашку, и мгновение спустя он сбросил с нее тонкий шелк и прижался к ней своим обнаженным телом.

— Я прощен?

Лайза прильнула своими губами к его губам и спросила себя, существует ли более приятное чувство, чем соприкосновение их горячих тел.

— Лайза.

Ей очень нравилось, когда он что-то говорил, прикасаясь губами к ее коже.

— Попроси еще раз.

— Ты простила меня?

У нее было такое ощущение, как будто бабочка порхала крылышками по ее щекам.

— Еще раз.

Он оторвался от ее тела, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Ты маленькая чертовка! Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю.

Лайза прикусила зубами его губу.

— В таком случае тебе придется каким-то другим образом убедить меня, чтобы я тебя простила.

— Согласен, но только если ты мне пообещаешь, что не отпустишь все мои грехи слишком быстро.

Джослин крепко сжал зубы, чтобы подавить нахлынувшую на него зевоту. Это была идея миссис Эллиот — после грандиозного обеда послушать знаменитого лондонского тенора, который должен был развлекать публику в течение более двух часов. Он посмотрел на нее. Она неподвижно сидела неподалеку от певца и немигающими глазами следила за его движениями. Голос певца эхом отдавался в просторном музыкальном зале. Лайза сидела справа от Джослина. В какой-то момент он заметил, что она вздрогнула. Значит, она тоже засыпает, подумал Джослин. Они почти не спали всю прошлую ночь.

Даже прекрасный обед из двенадцати блюд не помог им разогнать сонливость. Джослин передернул плечами, чтобы хоть как-то взбодриться.

— Интересно, долго ли это будет продолжаться? — проворчала сидевшая рядом с ним Лайза.

Джослин отрицательно покачал головой, но как только он подумал о том, что нехорошо засыпать на концерте в окружении великосветского общества, тенор закончил петь, и весь зал разразился громкими аплодисментами. Джослин облегченно вздохнул и вместе со всеми встал, чтобы таким образом выразить признательность певцу. Миссис Эллиот бросилась к тенору, а Джослин в этот момент наклонился к Лайзе.

— Сегодня вечером? — спросил он шепотом Лайзу.

Она ответила ему лучезарной улыбкой.

— Сюда идет твой отец, — Джослин показал кивком головы в сторону приближающейся фигуры Ричарда Эллиота.

— Господи, сохрани и помилуй, — тихо прошептала Лайза.

Джослин сочувственно посмотрел на нее.

— Ты не будешь возражать, если я сбегу отсюда? — сказала она.

— Давай быстрее. Я отвлеку его.

Он видел, как Лайза быстро направилась к выходу, скрываясь за массивной фигурой леди Августы, затем повернулся, чтобы встретить ее отца.

— А, Эллиот! — с напускной радостью сказал он. — Это был грандиозный обед. У вас отличный повар.

— Еще бы! — довольно сказал Эллиот и остановил проходившего мимо слугу, чтобы взять у него бокал красного вина. — Знаете ли, я привез его из Парижа.

— Превосходно.

Эллиот подошел поближе и взял Джослина за руку.

— Мой дорогой Радклифф, могу ли я поговорить с вами наедине?

— Как пожелаете.

Джослин последовал за Эллиотом из музыкального зала через весь дом в другой его конец, где находились личный кабинет хозяина и офис. Кабинет представлял собой большую комнату с панелями из красного дерева и массивной мебелью, обтянутой кожей цвета красного вина. Все это создавало впечатление чисто мужской комнаты. Они сели в глубокие кресла, стоявшие у камина. Эллиот предложил Джослину сигары, но тот вежливо отказался. Эллиот выбрал одну из них, зажег и, громко пыхтя, стал раскуривать ее. Затем он уставился на угольки, тлевшие в камине.

— Вы неплохо знаете мою дочь, Радклифф, — начал он.

— Мисс Эллиот, — очаровательная леди, — осторожно сказал Джослин.

— Вы ее уже достаточно хорошо знаете, — повторил Эллиот.

Джослин настороженно взглянул на Эллиота. Не раз настойчивые и сердобольные папаши пытались заставить его жениться на своих дочерях. Джослин чувствовал себя спокойно и не нарушал воцарившегося молчания. Он еще не был готов связать себя обременительными узами брака, даже с Лайзой.

Эллиот наконец прервал молчание: