Тяжело опустившись на первую попавшуюся «кровать», Генри покосился на закрывшуюся за ним дверь и постарался, чтобы на его лице не проявлялись обуревающие его чувства: с той стороны она была прозрачна, а давать повод охранникам считать его слабаком ему совершенно не хотелось.

«Ладно, подождём пару дней. Думаю, что следователь разберётся с этим недоразумением, и я забуду этот кошмарный сон», — подумал про себя конгрессмен. И попытался прилечь. Но не тут-то было: комм принял входящий звонок без всякого запроса о подключении!

— Думаю, вы уже немножечко обжились в камере… — Появившееся перед ним лицо майора Лонди выражало лёгкое презрение. — Так что есть время поработать. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Я вас слушаю… — Свордман прислонился спиной к стене и вздохнул.

— Итак, по имеющейся в нашем распоряжении информации, вы и ваш подчинённый, конгрессмен Смирнов Егор Петрович, лоббировали интересы ряда производителей высокотехнологичного оборудования. Пользуясь своим служебным положением, вы фальсифицировали информацию по технологиям, которые можно было бы внедрить в производство, и, таким образом, давали возможность своим партнёрам получать многомиллиардные контракты. Или лишали такой возможности их конкурентов.

— Бред!!! — не сдержавшись, зарычал конгрессмен. — Я не вступал ни в какой сговор ни со Смирновым, ни с кем другим, и все решения, принятые комитетом, который я возглавляю, являлись следствием серьёзного анализа всей имеющейся у нас информации…

— У следствия достаточно данных для того, чтобы начать процесс через неделю… — усмехнулся Лонди. — Записи ваших бесед с конгрессменом Смирновым, реконструкция встреч с руководителями заинтересованных в вашем решении предприятий, аналитическая модель развития ситуации и её косвенное подтверждение. Всё это вы сможете изучить в ближайшие пару дней — я скину файлы вам на комм. Советую не запираться — с такой доказательной базой это просто бесполезно.

— Да не вступал я ни в какой сговор! — Свордман аж подскочил на месте от возмущения. — Я привык добросовестно относиться к выполнению своих обязанностей и за всю мою жизнь ни разу не преступал закон.

— Мда… Эта песня мне знакома… Практически каждый арестованный начинает общение именно с неё… Учтите, вторая категория, присвоенная вашему делу, — это не шутки. Лет пятьдесят заключения плюс поражение в гражданских правах — это минимум, что вам светит…

— Я требую сканирования памяти… — вспомнив фразу из какого-то развлекательного голофильма, перебил собеседника Генри.

— Смеётесь? — удивлённо посмотрел на него Лонди. — Это каким таким образом, позвольте у вас спросить? Вы что, не в курсе, что ваш блок невозможно снять? Ваш чёртов статус ставит вас, господа конгрессмены, над законом. Только вот падать с такой высоты обычно бывает очень больно… Кстати, могу вас расстроить — все результаты вашей работы за этот период будут пересмотрены. Так что ваши партнёры вряд ли смогут насладиться полученным преимуществом.

— У меня нет партнёров… — вполголоса произнёс Свордман. — Решения приняты правильно. Пересматривайте.

— Что-то вы сникли, конгрессмен! — с усмешкой в голосе сказал следователь. — Расстроились за партнёров?

— Да нет их у меня, чёрт подери! — рявкнул Генри. — Не можете отсканировать комм — не надо. Тогда вам надо будет постараться нарыть железные доказательства. Презумпцию невиновности ещё никто не отменял.

— Хе-хе… — захихикал майор. — Вот это — вторая стандартная фраза обвиняемого. Видимо, вас пробрало… Ладно, давайте всё-таки к делу. Вы, конечно, имеете право не свидетельствовать против себя, но всё же, учитывая то, что сотрудничество со следствием может существенно уменьшить срок наказания, может, вы сообщите мне имена ваших сообщников? Поверьте, мы всё равно на них выйдем. Тем более что круг заинтересованных в решениях вашего комитета лиц не так уж и велик. Просто вы можете облегчить нам работу.

— Майор! Я понимаю, что с вашего кресла все, кто оказывается в следственном изоляторе, кажутся преступниками, но поверьте — это не тот случай. Я ни в чём не виноват и поэтому не смогу вам помочь. Это — моё последнее слово до суда.

— Сыграно просто отлично. — Лонди скривился в гримасе. — Что ж, думаю, через несколько дней вам придётся признать обратное… Жаль, что вы не захотели сотрудничать… До скорого свидания.

Флаер Бренды приземлился на крышу дома на двадцать минут раньше ожидаемого: судя по всему, она находилась в хорошем расположении духа и воспользовалась коридором для любителей скоростного полёта. Довольно улыбнувшись, Сейн ещё раз окинул критическим взглядом столовую и, чертыхнувшись, метнулся к окошку доставки — забытую там бутылку с шампанским надо было поставить на середину стола. И побыстрее — судя по изображению на камерах, расположенных на верхнем этаже, Бренда уже успела раздеться и направилась в душ. А значит, минут через пять — семь она возникнет на пороге столовой в лёгком домашнем халатике и поинтересуется: