– Павлито, извини меня, – взволнованно начала она, – я чувствую себя виноватой, что не могу больше работать, но сейчас я не помощник, – и она смущенно улыбнулась.

Так лишился я своей помощницы.

С полигона я каждый вечер приезжал в Альбасете. День ото дня в городке становилось все теснее, отовсюду прибывали новые группы добровольцев: чехи, югославы, болгары, поляки, румыны, венгры, немцы.

До назначения в интернациональные бригады добровольцы жили в гостинице. Питались мы все в местном ресторане, по вечерам он превращался в своеобразный клуб.

Помню, в один из вечеров мы с Митей Цюрупой зашли в ресторан и увидели, что столы сдвинуты. Мое место оказалось рядом с девушкой из Франции, звали ее Луиза.

Никто никому слова не давал, а ораторов было много. Выступавшие стремились перекричать один другого, высказаться до конца. Рассказывали о своей судьбе, о том, зачем приехали в Испанию. Многие добровольцы из капиталистических стран проклинали свои правительства, которые ведут предательскую политику по отношению к республиканской Испании.

Особенно запомнилось мне выступление Луизы. Она бежала из тюрьмы и недавно приехала в Испанию. Она клялась бороться за республиканскую Испанию до последнего дыхания, до тех пор, пока рука сможет держать винтовку.

Говорила Луиза темпераментно, ее клятва потрясла добровольцев. С ненавистью рассказывала девушка о германских и итальянских фашистах, поддерживающих мятежников.

Тогда я усомнился, сможет ли она выполнить свою клятву. И она поняла это. Забегая вперед, скажу, что судьба уготовила нам встречу, уже на фронте, на переднем крае. Но это будет позже, а сейчас девушка встала и ушла.

Мне было неловко.

– Вот, Саша, какие дела. Девушка явно обиделась на нас, – заметил Митя.

– Что же делать? Надо найти ее, извиниться.

– Ладно, утро вечера мудренее. Пойдем спать.

Утром меня вызвал Петрович и сообщил обстановку, которая сложилась под Мадридом.

– Сейчас на Центральном фронте и особенно под Мадридом обстановка напряжена, события развиваются молниеносно. Мятежники готовятся к решительному штурму Мадрида. Крестьяне-перебежчики сообщили, что в районе Толедо Франко сосредоточил отборные войска и почти всю лучшую технику, переброшенную из Германии и Италии.

О падении Мадрида фашистское радио и печать говорили как о недалеком будущем. В прессе мелькали снимки марокканцев, прибывших в Испанию «спасти христианскую религию от красных». Проскользнуло сообщение, что в конюшне приготовлен уж белый конь, для победного въезда в город генерала Франко.

Весь ноябрь шли ожесточенные бон за Мадрид. Здесь решалась судьба республики. Уверенные в своих силах, мятежники со дня на день намеревались нанести смертельный удар по столице. Главное направление удара планировалось с юго-запада, от района Толедо.

Стянув сюда большие силы и развивая наступление по дорогам Толедо – Мадрид и Эстремадура – Мадрид, мятежники заняли Навалькарнеро. Шла вторая неделя наступления. Атаки следовали одна за другой. Мятежники вводили в бой артиллерию, итальянские танки, немецкую авиацию, марокканскую кавалерию, части иностранного легиона, отряды «рекетес» и фалангистов. Шестого ноября 1936 года генерал Варела, начальник главной колонны мятежников, наступавших на Мадрид, издал приказ о штурме города в шесть часов утра 7 ноября.

Офицеры связи помчались с приказом в части. Но вскоре совершенно секретный пакет попал в руки республиканцев: передовые части правительственных войск нашли его у убитого офицера-танкиста.

И в этот тяжелый и трудный момент по решению Ларго Кабальеро совершенно неожиданно вдруг правительство выехало в Валенсию.

Вместе с правительством покинуло город и военное министерство, штаб фронта. Многих наших советников испанцы перевели в Валенсию.

Пустынно и неуютно стало в здании военного министерства и штаба фронта. Ветер гонял по полу обрывки бумаг, телеграфных лент, щелкал открытыми настежь окнами.

Защиту Мадрида возглавил теперь Комитет обороны, в который вошли представители всех партий Народного фронта.

Настал и для нас, добровольцев, час испытаний. Быть может, завтра в Мадриде мы должны сделать то, для чего приехали сюда, для чего учились дома, для чего носили у сердца партийные билеты. На баррикадах Мадрида были коммунисты, социалисты, анархисты, республиканцы. Разные дороги привели их в окопы. У каждой партии своя платформа, свои политические убеждения. Но сейчас всех объединяет ненависть к фашизму. Впрочем, с нас, коммунистов, больший спрос.