Повторяю, наиболее прозорливые государственные люди конца девяностых годов прошлого столетия несомненно понимали это, но отказаться от своих ложных доктрин не имели в себе достаточно мужества и самоотверженности. Таков был, например, всемогущий министр внутренних дел В.К. Плеве. Я не могу воздержаться, чтоб не привести здесь характерный эпизод, происшедший с законом о местной ветеринарии. Ветеринарное дело, благодаря заботам о нем земских учреждений, в большинстве земских губерний было поставлено весьма удовлетворительно, о чем ясно свидетельствуют отчеты Земских Управ того времени, и дело это, близкое населению и необходимое для развития его благосостояния, все улучшалось и развивалось. Но вот оказалось, что в министерстве внутренних дел явилась злополучная мысль, что ветеринарное дело должно быть взято в руки правительства и централизовано. Началась работа в этом направлении, и из недр Петербургских канцелярий появился небывалый по нецелесообразности закон, ограничивающий право распоряжения ветеринарным делом Земств, превращающий земских ветеринаров в правительственных чиновников и тормозящий всякую инициативу Земств в постепенном и планомерном развитии дела.

Земства подняли невероятный шум по этому вопросу. Полетели ходатайства о том, чтоб закон был пересмотрен и изменен. Я тогда был Председателем Екатеринославской Губ. Земской Управы и хорошо помню то тяжелое чувство обиды и оскорбления, которое нами испытывалось, видя, как безо всякой надобности, бесцельно разрушалось стройное здание одной из важнейших отраслей Земского Хозяйства. Между тем закон ветеринарный прошел через Государственный Совет и был Высочайшей властью утвержден. Но так как вопль земских протестов оказался весьма интенсивным, то умный Плеве понял, что изданием этого закона он попал впросак, что кроме раздражения и справедливого осуждения из этого ничего не выйдет, и совершилось небывалое - Высочайше утвержденный закон не увидел света и было созвано новое Совещание с участием представителей от Земских учреждений, в числе которых находился и я. Должен засвидетельствовать, что Плеве отнесся с полным вниманием к заявлению и критике земских членов Совещания. Критика была поистине беспощадна, и от закона не осталось камня на камне.

9

Очевидность нелепости изданного закона наглядно выступила, когда были составлены журналы Совещания, и пришлось, не взирая на то, что он был по всем правилам законодательства издан и утвержден Верховной Властью, вновь представить Государю на предмет его отмены. В.К. Плеве воспользовался присутствием земских делегатов и часто собирал нас у себя в кабинете, стараясь выудить у нас наши мнения по многим насущным вопросам. Мнения свои мы высказывали с полной откровенностью. К чести В.К. Плеве надо сказать, что никто за свою прямолинейность из нас не пострадал. То же самое произошло и с продовольственным вопросом, которым издавна ведало Земство, и дело обстояло весьма недурно. Запасные магазины были полны зерна, и у каждой волости имелись некоторые капиталы. Внезапно у Правительства явилась мысль передать дело в руки администрации, что и было выполнено. Был составлен за сим законопроект, который подвергся, однако, жестокой критике Земских учреждений, которым он был препровожден для заключения. Вновь была созвана комиссия с участием представителей Земств, и продовольственный закон не увидел света, а дело продолжало идти по старым и некоторым новым временным правилам, но под руководством администрации, от чего дело не выиграло ничуть. Вот как недоверчиво, а подчас даже враждебно относилась Государственная власть, а таких примеров можно насчитать множество. Комментарии при этом излишни - общественность, которая натыкалась на каждом шагу на препятствия и тормоза, несомненно раздражали все бесполезные стеснения и она глухо выражала свое неудовольствие.

Вспыхнувшая Японская война застала русское общество именно в этом состоянии брожения политической мысли, а время учреждения Государственной Думы, после неудачной Японской войны и революции 1905 года - знаменательно само по себе.

10

Задачи Государственной Думы после Японской войны Несомненно, что неудача Японской войны вызвала всеобщее негодование и раздражение, внедрила в широкие общественные круги убеждение, что так существовать больше нельзя, что рисковать жизнью граждан и народным достоянием без достаточных для того оснований и без контроля общества над действиями Правительственной власти дальше невозможно. Японская война стала уже более или менее достоянием истории, и, как ни больно для национального самолюбия России,

– необходимо признать горькую истину, что в этой войне победила нас маленькая Япония. На этой почве возник целый ряд революционных эксцессов, имеющих в своей основе чувство оскорбленного патриотизма. Мало?помалу, однако, вспыхнувшее революционное течение пошло на убыль, оно было локализировано в стенах созданного народного представительства, и революция умиротворилась.

Судьбами Государства призваны были народные избранники отныне, по духу дарованной конституции, распоряжаться в законодательных учреждениях.

Какие же задачи стали перед ними?

Я не коснусь кратковременной деятельности I?й и II?й Государственных Дум, скажу только, что задачи, поставленные себе Государственной Думой III?го созыва, были следующие: укрепление расшатанной неудачной войной военной мощи России, возможное исправление поколебавшегося финансового положения Государства и экономических производительных сил страны и засим восстановление внутреннего порядка и закономерности во всем.

Стремление к достижению поставленных себе целей проходит красной нитью через все постановления Государственной Думы. Государственные Думы I?го и II?го созывов, в силу кратковременности своего существования, не могли оставить значительный след в этой области: их работы не успели даже дойти до рассмотрения бюджета. Но Государственные Думы III?го и IV?го созывов сделали все, что могли сделать в этом направлении.

Военный бюджет ко времени войны с Германией с 350 миллионов, каковым его застала Японская война, возрос до 750 миллионов. И лучшей характеристикой в данном случае может служить личный отзыв великого князя Верховного Главнокомандующего Николая Николаевича в словах, сказанных им мне: "Я не политик, - говорил он, - и не знаю, что делает Государственная Дума в политических вопросах, но что касается военного законодательства, то Государственная Дума всегда была выше всяких похвал". Сказано это было за год до войны на одном из военных торжеств.

За время существования Государственной Думы не было ни одного случая отказа в открытии кредита на военные надобности: давалось всегда все без отказа, часто давалось даже больше, чем требовали. Против военного кредита вотировали лишь завзятые оппозиционеры, да и то в самом незначительном количестве. Военные вопросы рассматривались в Государственной Думе не на почве политических программ и не с точки зрения политических партий, а исключительно с точки зрения интересов и нужд Государства.

Финансовая сторона деятельности Государственной Думы III?го и IV?го созывов также достигла в значительной степени поставленных ею себе целей; в первый же год после Японской войны Государственную роспись удалось сбалансировать с незначительным дефицитом. В бюджетах остальных годов доходы превышали расходы, при условии, что податное бремя, несмотря на значительное увеличение размера государственных расходов, не было увеличено или увеличено лишь в незначительной степени. Достигнуто это было целесообразным распределением действительного поступления доходов, возможным сокращением расходов и прекращением произвола и бесконтрольного расходования государственных средств.