— Перед такой поездкой профилактика не помешает. Мужики дело знают. Не путайся здесь, — и почти насильно увел Вадима Борисовича в раздевалку.

Ничего, решил про себя бизнесмен, пусть только заменят. Слава Богу, знаю теперь, через кого искать Кассира. Лишь бы выпутаться из истории, а уж потом можно будет и счеты свести.

В раздевалку зашел толстый, широкий кавказец. Его живот, обтянутый адидасовской спортивной кофтой, медленно покачивался и напоминал отменно надутый воздушный шар, готовый в любой момент оторваться и взлететь. Кавказец развернул листок из ученической тетрадки и ткнул пальцем в рисунок, сделанный жирным фломастером:

— Слушай, переднее сиденье придется немного отодвинуть к торпеде.

Иначе узко будет.

— Ладно. Только закрепите получше, чтобы во время езды назад не поехало, — согласился Лимон. — А размеры проверь на себе. Попробуй разок туда-сюда.

— Шутишь, да? — высокомерно спросил пузатый. — Я в дверь-то еле пролажу.

— И все-таки попробуй, — мягко, но властно повторил Лимон.

Кавказец ничего не ответил и, почему-то посмотрев с ненавистью на Вадима Борисовича, удалился.

— Что они творят в моей машине? — напрягся бизнесмен.

— Не о твоей речь, — успокоил его Лимон, — тут и мои в ремонте стоят.

Вадим Борисович не поверил, но промолчал. Лимон не нашел нужным оправдываться и, как бы подбирая пояснее слова и по-прежнему помешивая чай, словно продолжил старый разговор:

— Менты на рожон не полезут. Корейца с иконами возьмут и успокоятся. С ходу налетать на машину им не резон. Иконы будут в их руках.

Поэтому останется хладнокровно контролировать передвижение нашей машины. К тому же ты в ней на положении заложника. А значит, в случае захвата машины первым получишь пулю в затылок. Они на это не пойдут. Тут-то и начнется игра в кошки-мышки. Оторваться от них вряд ли удастся, поэтому покрутимся по городу и, когда сочту Удобным, притормозим на скорости возле входа в гостиницу «Советская». Я проскакиваю внутрь, а ты мед ленно отъезжаешь в сторону. И кранты. Сдавайся ментам слезливо. Жалуйся, что не могут оградить честных бизнесменов от рэкета, проси защиты. Ври что угодно. Только не вздумай правдоподобно описывать мою морду.

— Не сомневайся, — поспешил заверить Вадим Борисович, предчувствуя скорую развязку. При этом не удержался:

— Неужели сумеешь от них уйти?

— В этой гостинице уйма ходов и выходов. Мой путь отработан. Пока поймут, в чем дело, и бросятся за мной, выиграю несколько минут. Этого достаточно. Наша главная помощница — внезапность. Поэтому покатаемся. В нескольких местах, для разминки, резко притормозим. Они привыкнут к этим глупостям.

— А вдруг они все-таки решат брать нас в машине?

— Исключено. Перестрелка, жертвы. Кому приспичит лезть под пулю?

Тем более, они уверены, что я не в курсе твоего звонка на Петровку и ничего не подозреваю.

— Ах, да, — успокоился Вадим Борисович, — а где и когда я получу свои пятьдесят тысяч?

— Здесь. Ровно через неделю. В два часа дня будешь сидеть на этом стуле и ждать человека от Кассира.

Лимон залпом выпил остывший чай и отправился проверить ремонт своих машин. Вадим Борисович почувствовал, как воля возвращается к нему. Кассир уверен в безнаказанности. Поэтому заранее и раскрыл план их дальнейших действий. Дурак. На Петровке испытали бы большое облегчение, узнав о нем…

Мысль случайная, но застряла занозой в голове бизнесмена. Он должен улучить момент и передать им информацию. Тогда подозрения в его адрес отпадут окончательно. Ведь они наверняка не поверили ему до конца. Сомневаются. А когда Кассир смоется, начнут раскручивать его, Вадима Борисовича. Правда, если ему удастся связаться с Петровкой — прощай пятьдесят тысяч долларов. Но с какой такой радости он должен верить Кассиру? Сейчас обещает, а через неделю пошлет подальше. Нет. Самое надежное — сдать его ментам. Пусть в «Советской» устроят засаду. Кассир, судя по напористому характеру, начнет стрелять и, дай Бог, нарвется на пулю. В таком случае Вадим Борисович чист абсолютно. Значит, необходимо использовать любую мало-мальски удобную возможность позвонить.

Принятое решение подстегивало к незамедлительным действиям. Он встал и вышел в темный коридор. Никого не встретив, вышел во двор. Железные двери-ворота в помещении мастерской были открыты. Там, в глубине между подъемниками, Кассир что-то обсуждал с двумя парнями в кожаных куртках. Вадим Борисович, не привлекая их внимания, прошел мимо. Рядом находилась кирпичная пристройка, что-то вроде конторы или сторожки охранника. Бизнесмен с опаской зашел внутрь.

Там никого не было. На столе стоял телефон. Вадим Борисович чуть не упал от слабости, мгновенно обхватившей ноги. Руки свело судорогой. Язык прилип к небу.

«Только бы успеть!» — подумал он. Огромных усилий стоило сделать ватными ногами несколько шагов к столу. Телефон пришлось нащупывать руками, поскольку взглядом впился в окно, выходящее на раскрытые ворота мастерской. В любой момент в их створе может появиться Кассир. Тогда Вадиму Борисовичу несдобровать. Но отступать невозможно. Задеревенелым пальцем он крутит тугой диск и не сразу реагирует на безжизненную тишину в трубке. Никаких гудков. Телефон молчит. Для порядка Вадим Борисович бьет по нему несколько раз кулаком. Стучит пальцем по рычажкам. Бесполезно. А на пороге мастерской появляются Кассир и толстяк-кавказец. Вадим Борисович замирает. Немного постояв, они, слава Богу, отправляются в раздевалку. Вадим Борисович, натыкаясь на табуретки, выскакивает во двор и изнеможенно прислоняется к железному косяку ворот. Сдерживая шумное дыхание, суетливо закуривает.